— Она годами грезила о нем, и вот она здесь.
— А откуда она сама?
— Окончила какую-то чопорную школу в Брюсселе, а теперь живет в чистенькой вилле в Биддлкоуме, это — фешенебельная часть побережья.
— А, понимаю. Родерик, не дайте снова запереть ее в клетку!
Памела опять поставила фокстрот и подхватила Макса, Джудит степенно танцевала с доктором, а Питер учил Стеллу. Передав Уэнди слова Стеллы про медведя и фею, я предложил ей посидеть со мной в уголке, чтобы меня не сравнили с телегой, в которую впрягли звезду.
Ей как раз нужно поговорить со мной, объявила Уэнди. Я должен повлиять на Питера. Того внезапно объяло чувство страшной ответственности за семью, и он поклялся бросить театр и открыть лавку.
— Это убьет его, Родерик, ты же понимаешь, это его погубит! — горевала она.
— Да не сделает он ничего подобного, — возразил я. — Но твердить будет постоянно, просто чтобы услышать, как ты его отговариваешь. Так что лучше молчи.
— Он ведь почти ничего не зарабатывает, но когда-нибудь, кто-нибудь должен оценить его гений, как ты думаешь?
Я честно ответил, что из всех нынешних громких имен Питер, несомненно, самый оригинальный художник сцены, и уже с меньшей искренностью заверил ее, что скоро его час пробьет. Будущее этой пары вызывало у меня беспокойство — уж больно безрассудный вызов бросали они жизни.
Когда танец кончился, я завладел граммофоном и поставил «Приглашение к вальсу».
Во время танца Стелла молчала. Двигалась она легко и точно, с заметным наслаждением, но чувствовалось, что она немного скована и не уверена в себе. «Ничего, — подумал я, — это пройдет, она еще будет прекрасно танцевать». Я узнал запах ее духов — от нее веяло той самой мимозой, которую так не любил ее дед.
Джудит отдыхала в уголке; она улыбнулась Стелле, когда наш танец кончился, и Стелла, подойдя к ней, села на диван. Остальные горячо что-то обсуждали, и Памела возбужденно воскликнула:
— Родди! Они собираются показать нам танец Пьеро!
— Мы с удовольствием, — отозвалась Уэнди.
— Так-то так, только он с акробатикой, — заметил Питер. — Не разнести бы комнату. Как ты потом будешь оправдываться?
Мы порылись в моих пластинках и нашли нужную. Когда-то давным-давно я получил ее в подарок от Питера в знак примирения: однажды он сильно надерзил мне за то, что в своей статье я покритиковал Уэнди, — она не понравилась мне в какой-то современной роли.
Я погасил торшеры, оставив освещенной только середину комнаты. Зрелище было восхитительное. Вот уж поистине, когда эти двое танцевали друг с другом, души их сливались в одну.
— Такое наслаждение на них смотреть, я даже устала, — вздохнула Джудит, — подобного зрелища мы никак не ожидали!
— Безупречно исполнено, — подхватил Макс.