Одержимость

Молли с трудом заставила себя поддержать разговор.

— Грант работала здесь, на Седьмом канале, несколько месяцев назад, пока ее не пригласили в Нью-Йорк, так?

Она мысленно отметила исполненный благоговения взгляд Мэрилин, когда та подошла к ней и в который уже раз прочитала строчки, написанные поверх лучезарной улыбки Габриэллы Грант:

«ЭКСКЛЮЗИВ:

Долгожданные воспоминания восходящей звезды телевидения о ее знаменитом отце».

— Эй, Спенсер! — раздался возглас выпускающего редактора Пита Норкросса. — Иди-ка сюда!

— Ой-ой! Мне же надо передать материал о процессе Джоггера! Бегу, бегу!

Вот так!.. Молли изо всех сил стиснула зубы. Кому же еще поручить освещение сенсационного процесса, как не желторотой девчонке, которой даже не было в городе, когда произошло убийство?!

Она посмотрела на журнал, оставленный Мэрилин, и почувствовала острый укол зависти, смешанной с сожалением. Нет, Молли не испытывала злости к Габриэлле Грант. Более того, они дружили, во всяком случае, их отношения были максимально дружескими для двух женщин-репортеров, работающих в одной студии. Связь с Габриэллой не прервалась даже после ее отъезда в Нью-Йорк.

К чести Грант, надо заметить, что она оказалась одной из немногих подруг, которым хватило духу посетить Молли вскоре после ее выписки из больницы. Все прочие просто прислали соболезнования и букеты цветов, явно не зная, как утешить убитую горем женщину.

Габриэлла поделилась с Молли своим опытом — ей тоже пришлось в жизни пережить нечто подобное.

— Конечно, выкидыш на пятом месяце беременности не идет ни в какое сравнение с твоей бедой, но я могу представить, что ты чувствуешь.

Грант приехала к Молли с цветами, фруктами и записями развлекательной программы, которую они делали с Сэмом.

В конце дня она заставила Молли встать с кровати и повела на кухню выпить по стаканчику «Каберне».

— Самое худшее для тебя сейчас — это валяться в постели, глядя на стены и потолок, — твердо сказала тогда Габриэлла. — Постарайся как можно быстрее выйти на работу. Меня, во всяком случае, спасло именно это. Ты должна пережить горе.

— Я так и собиралась сделать… — ответила Молли и тут же, с сомнением в голосе, добавила: — Но мне все же хочется взять полноценный отпуск… Сэм говорит, что Джек планирует запустить несколько новых программ…

— Это правда, — подтвердила Габриэлла. — И думаю, такого рода работа — как раз то, что нужно. Тебе нет больше резона оставаться в Филадельфии. — Она подняла бокал. — За Нью-Йорк! Я обязательно переговорю с Джеком, объясню ему, в каком ты состоянии… Он все поймет.

Молли уловила собственнические нотки в голосе подруги^убедившись в том, о чем давно подозревала, — в Нью-Йорке Габриэлла Грант во всех смыслах заняла ее место в жизни Джека Кэйна.

Усилием воли она отогнала неприятные воспоминания и, подавив внутреннее нежелание, раскрыла журнал на странице, где излагалась проанонсированная на обложке история. Текст был снабжен четырьмя фотографиями, из которых одна обязательная — героиня очерка в нежном возрасте. Габриэлле здесь не больше четырех лет — маленькое серьезное личико и куцые волосики, собранные на затылке.

Молли невольно задумалась, какую из своих фотографий она бы предложила на обложку «Пипл», но не стала развивать эту мысль и принялась скользить глазами по строчкам.