– Не могу же я вечно сидеть у вас на шее, – попыталась объяснить ей Ольга. – Если мой муж неспособен нас содержать, то мне надо самой искать работу.
– Стало быть, ты хочешь вернуться в Россию? – мрачно, со вздохом предположила графиня.
– Если только Филипп не бросит… – с неуверенностью в голосе произнесла Ольга.
Свекровь красноречиво промолчала.
– А в Москве мой французский – это профессия, хорошая работа. Здесь будет сложно что-то найти. Вы бы сами вряд ли меня одобрили, устройся я посудомойкой в кафе…
– Что ж, я не стану тебя отговаривать. Qui se fait brebis, le loup le mange[27], – в задумчивости продолжила Аньес. – Но до того, как ты устроишься и найдешь работу… Не исключено, что на первых порах тебе будет трудно. Переезд, поиски квартиры, работы, няньки, и с малышом много хлопот…
Свекровь не успела договорить, а Ольга уже догадалась, к чему та клонит: она предлагает оставить у нее Дениса.
Графиня говорила мягко, без нажима, доводы ее были разумны. Кто знает, если бы на Ольгином месте оказалась другая женщина, другая мать, то, возможно, она бы с благодарностью приняла предложение свекрови. Ей же оно показалось настолько диким, что она едва сдержала свои эмоции (все-таки кое-чему в доме де Рабюсси она научилась).
– Уверяю, Аньес, у нас в Москве все не так плохо, как вам представляется, – возразила она, стараясь говорить спокойно. – Там у меня квартира, вполне приличная, большая, недалеко живет моя тетя, папина сестра, она еще не старая и сможет посидеть с Денисом.
– Ах, вот оно что. Там не старая тетя, приличная квартира, а здесь древняя, как Мафусаил, бабка и лавка старьевщика вместо дома.
– Нет, Аньес! Что вы… вы меня неправильно поняли.
Откинувшись на спинку кресла, графиня отвела взгляд в сторону:
– Чтобы между нами было полное понимание, мне хотелось бы прояснить один момент. Увезти ребенка из страны – целое дело. Он ведь не дорожная сумка, а гражданин Франции и сын французского гражданина. Первое, что спросят у тебя на границе, – это procuration, письменное согласие отца на выезд его несовершеннолетнего сына в другую страну.
– Да неужели Филипп не согласится, да ему же нет никакого дела до нас с Денни! – не на шутку испугавшись, выпалила Ольга. «А ведь она, если захочет, может убедить Филиппа не подписывать никакие бумаги!»
– Dieu qui sait…[28] – уклончиво ответила свекровь и, обдав невестку холодом, замолчала.
В комнате повисла тишина.
Наконец, выдержав паузу, Аньес придвинулась к Ольге и, заглянув, казалось, в самую глубину ее глаз, произнесла:
– Вот что, Oluchka… Ты можешь пообещать, что Денни каждый год будет приезжать ко мне в Бургундию, пока я жива? Обещай, что привезешь его сюда будущей весной. Дай мне слово. Понимаю, что звучит это несколько старомодно и еще более наивно, но я почему-то тебе верю. Со своей стороны я обещаю обо всем договориться с Филиппом.
– Ma parole, votre grandeur[29], – ответила Ольга и в исполнение сказанного подняла руку.
– Аминь! – уже с улыбкой завершила клятвенный обряд графиня. – Мне хотелось бы также, чтобы мой внук говорил со мной на одном языке, где бы он ни жил, хоть в России, хоть в амазонской сельве. Надеюсь, ты позаботишься об этом. – Подведя итог разговору, Аньес обернулась к окну. – Аvant de partir on pourrait aller visiter la domaine![30]
ebooksa