– Удивительное дело! – подумала вслух Ольга.
Администраторша по-своему истолковала ее слова:
– Да-да, вы совершенно правы, я тоже удивилась… – и продолжила о чем-то своем, но Ольга давно потеряла нить разговора.
– Что ж… полагаю, вас можно поставить работать с первым эшелоном, – удовлетворенно заключила ораторша.
У столика с обреченным видом и ноутбуком возникла не умеющая работать молодежь.
Из кафе Дома кино Ольга вышла, слегка покачиваясь. Было ощущение, что все это время она разгружала товарняк, а ведь ей еще предстояла долгая дорога на дачу через магазины.
В машине на нее снова накатила тревога:
«С чего вдруг Алик оказался в Италии? Каким ветром его туда занесло? Даже не предупредил! Вот ведь свинья! Ну, допустим, то, что он на звонки не отвечает, понятно! Дорого, роуминг, но эсэмэску-то написать можно!»
На светофоре Ольга покрутила колесико магнитолы. Унылая музыка сменилась не менее унылыми новостями: очередной проворовавшийся чиновник сбежал за границу, из-за тумана в аэропорту отменили все утренние рейсы, и в залах ожидания скопились толпы пассажиров. Она начала набирать номер Игоря, но тут следующее сообщение заставило ее отложить телефон в сторону.
«…сенсацией закончился последний день торгов букинистического аукциона «Медичи» во Флоренции, – бодрым голосом сообщил радиоведущий. – Уникальный рукописный фолиант – Сиенский часослов, некогда принадлежавший герцогам Сфорца и датируемый XIV веком, был продан за 20 миллионов евро. Наиболее ценную часть книги представляют 24 иллюстрации, выполненные сиенскими художниками-иллюминаторами… Новый владелец старинной книги, заплативший беспрецедентную даже для флорентийского аукциона сумму, пожелал сохранить свое инкогнито».
Усталость как ветром сдуло – все оставшееся время, проведенное в дороге, Ольга лихорадочно убеждала себя в том, что ничего страшного не произошло, Алик скоро вернется из Италии, куда он ездил по своим, не имеющим никакого отношения к аукциону делам, и он, разумеется, тотчас отдаст ей Помаровскую книгу. Она отчаянно ругала себя за маниакальную подозрительность, но тут же вспоминала, с каким трепетом Поленов листал старинный фолиант, как охал над ним и как убедил отдать ему книгу. Ведь он не мог не знать, что Штиль к тому времени уже преставился…
«Боже мой! Нет! Это просто невыносимо! О чем я только думаю! Он же мне друг, я его сто лет знаю! Потом самой стыдно будет! Все! Хватит! Баста!»
Повернув в свои Тупи линки, она увидела автомобиль Игоря и посигналила ему фарами. Тот вышел, помахал ей рукой.
– Привет, француженка… – сказал он, улыбаясь, потом заглянул в салон своей машины, выудил оттуда букет.
Настроение у Ольги поднялось.
– Пошли к нам зайдем, я тебя с Ниной познакомлю.
– Пошли. Ненадолго.
Нина была ярой противницей всех этих дач, огородов, мотаний по электричкам и не одобрила решение племянницы переехать жить за город. Она даже крепко обиделась на Ольгу оттого, что та не желает считаться с ее мнением: «Продать московскую квартиру – ишь чего удумала! И что за блажь такая – дача! Лучше бы сына в санаторий в Крым свозила!» Но время шло, и постепенно в голове у Нины Семеновны завелись совсем другие мысли. Москва, уже давно переставшая быть городом ее юности, все больше раздражала и угнетала. Жизнь на даче Нине Семеновне начала нравиться. И к просторному дому, комфортному, уютному (чего уж там, это Ольга умеет), и к запущенному старому саду она потихоньку привыкла, освоилась. Хотя, конечно, по обыкновению, продолжала ворчать, жалуясь то на одно, то на другое. С Ольгой, понятное дело, своими мыслями тетка делиться не спешила. И на то имелась причина.
Нину, хоть она и не хотела себе в этом признаться, все больше тянуло в Болшево.
– Нет, что ни говори, но в старости надо жить на земле! – заявила она как-то московской соседке и сама удивилась своим словам.
ebooksa