Лилах приподнялась и оглядела гостиную.
— Сумочка? Где она?
— На столике в прихожей. Если бы она была закрыта, то я не обратил бы на нее внимания. Хорошо еще, что ты куришь «Парламент», я не дешевую гадость.
— Только маме не говори, — умоляюще попросила Лилах.
— Ты думаешь, нам больше не о чем поговорить?
— О, я более чем уверена, что вы найдете темы для разговора!
— Мне не нравится твой тон. Или ты никогда не ужинала с нами? Это напоминало романтический ужин?
— Нет. Это напоминало рабочее совещание. А в перерывах вы строили друг другу глазки.
Лилах пару раз щелкнула зажигалкой и недовольно вернула ее на стол. Константин протянул ей спички.
— Иногда ты видишь больше, чем хотелось бы, — заметил он. — Может, ты останешься с нами?
— Нет. «Призрака оперы» я не пропущу ни под каким предлогом. Но если я вернусь и обнаружу тебя в маминой постели, то дни твои будут сочтены.
— Я не понимаю, откуда у тебя эта враждебность и подозрительность. Неужели из университета? Франция меняет тебя в плохую сторону.
— Я возвращаюсь через две недели, и у тебя есть превосходная возможность меня повоспитывать.
— Зачем мне тебя воспитывать? Для этого у тебя есть мать.
— Надеюсь, ты хорошо меня понял. — Лилах направила на гостя указательный палец. — Второй раз я повторять не собираюсь.
Доктор Мейер замедлила шал и остановилась у подножья лестницы, с улыбкой слушая разговор, после чего приблизилась. Константин обернулся, и на его лице появилось выражение неподдельного удивления.
— Добрый вечер, — сказал он после затянувшейся паузы, оглядывая хозяйку дома. — Я… — Он приложил руку к груди. — Таких перемен я не ожидал.
— Надеюсь, ты их оценил. — Это было сказано, скорее, из вежливости — доктор Мейер знала, что ее коллега позволяет себе открыто выражать эмоции только в исключительных случаях.
— Разумеется. — Константин поспешно поднялся и поцеловал ей руку. — Ты отлично выглядишь.
— Могу ответить тебе тем же. Лилах, надеюсь, наш гость не скучал?