Самая сладкая ложь

Появившийся в комнате майор Толедано на ходу укладывал волосы.

— Добрая ночь, — сказал Константин. — Еще раз прошу прощения за наглое вторжение.

— Ты уже здесь, а поэтому просить прощения бессмысленно. — Он повернулся к Симоне. — Вы уже познакомились?

— Да, — кивнула она. — И успели побеседовать.

— К сожалению, беседу придется прервать, — сказал Константин. — Я обещаю, что не задержу вашего… что не задержу Боаза надолго.

Майор Толедано сверкнул глазами, разумеется, обратив внимание театральную паузу после слова «вашего», но ничего не сказал.

— Я буду ждать, дорогой, — ответила Симона. — Но не обижайся, если ты застанешь меня спящей.

… Боаз некоторое время осторожно вдыхал воздух прибрежного Тель-Авива: после горного иерусалимского воздуха он всегда казался ему странным. Он запахнул плащ и, сделав пару широких шагов, поравнялся со своим спутником.

— Куда ты летишь? — поинтересовался он. — Или ты позвал меня на пробежку, а не на прогулку под луной?

— Я думаю, что в прогулке под луной в такую погоду нет никакой романтики, и хочу найти какое-нибудь уютное место. К примеру, кафе.

— Судя по времени, это будет бар, а не кафе, — поправил его Боаз, по-прежнему пытаясь идти наравне. — Я могу узнать, в чем дело?

— Я не люблю говорить на ходу.

Боаз почти перешел на бег, после чего остановился и обреченно вздохнул.

— Послушай, я не могу за тобой бежать. Мне уже не тридцать и даже не сорок, и, кроме того, я сегодня вечером не сидел, сложа руки!

Константин замедлил шаг.

— Я вижу, вы устали, майор, и вечер у вас выдался нелегкий. Весь день вы работали, потом сочинили очередную сказку для своей жены и отправились развлекаться. Что ни говори, все это отняло у вас много жизненных сил.

— Не начинай, — ответил Боаз, пытаясь отдышаться. — Я не тыкаю тебя носом в твою личную жизнь, которая на данный момент тоже далека от моральных идеалов. Вот и ты не тыкай меня носом в мою.

— Твоя жизнь всегда далека от моральных идеалов, в отличие от моей. А я тебе постоянно потакаю, правда, не понимаю, зачем.

Константин закрыл зонт, повесил его на сгиб локтя и перешел на прежний темп ходьбы.

— Ты не имеешь никакого права мне это говорить. Я старше тебя почти в два раза!