Самая сладкая ложь

Лия прикусила нижнюю губу и замолчала.

— Неужели Йосеф так ревнив? — продолжил Константин, наливая себе стакан воды. — Он производит впечатление уравновешенного и спокойного человека, судя по твоим рассказам. Хотя… в тихом омуте водятся черти.

— Ты думаешь, что знаешь его лучше, чем я?

— Нет. Я просто читаю людей.

Лия пригубила вино и вернула бокал на деревянную подставку.

— А что можно прочитать… по мне?

— Ты предсказуема, Лия. — Константин и взял со стола салфетку. — Почему тебя интересует чужое мнение?

— А тебя оно не интересует?

Константин снова рассмеялся, и Лия подумала, что вино начинает действовать на них обоих.

— Нет. А должно?

— Мне бы хотелось услышать, что ты думаешь обо мне. Если мы ужинаем вместе, можно поговорить на… более интересные темы, кроме работы и моего мужа.

— Я отвечу сразу же после того, как разолью суп. С твоего позволения.

Суп Константин разливал с ловкостью опытного официанта. Лия чувствовала приятную легкость в голове и согревающую тяжесть в желудке и думала о том, что не против сюрприза. В невинности этого сюрприза она сомневалась, но это не влияло на ход ее мыслей.

— Иногда я думаю о том, что ты слишком наивна, чтобы быть умной, — заговорил хозяин дома, снова занимая свое место. — А иногда — о том, что ты слишком умна, чтобы быть наивной. Я налью тебе еще вина?

Лия покачала головой.

— Нет-нет. Похоже, мне хватит.

— Выпьем в последний раз. Я скажу важный тост.

Согласно кивнув, Лия взяла бокал и с любопытством посмотрела на Константина.

— За то, чтобы на свете было меньше ревнивых мужей. И больше здравомыслящих, — проговорил он, салютуя бокалом — этот жест выглядел по-шутовски наигранным. — На этом свете есть вещи, за которые стоит пить.

Сюрприз, вопреки всем ожиданиям Лии, оказался безобидным — это был отрывок из концерта Рахманинова. Лие приходилось слушать «живую» фортепианную игру, но на этот раз она сильнее прониклась музыкой. Все дальше образ Константина для нее отдалялся от того образа, к которому она привыкла. Его обычный высокомерно-грубоватый тон, который он использовал в разговорах с подчиненными, сейчас казался ей глупой пародией. Она думала, что он должен вести себя иначе, ведь в его спокойных словах больше глубины и силы, чем в крике… а пока для нее играли концерт, причем играли так, будто исполнялся он для целого зала. И Лия думала о том, что не откажется от предложения остаться тут до утра. У нее просто не получится отказаться.