Пришлось удовлетворить любопытство подружки, рассказав ей про происшествие в общих чертах. Всё равно слухи по суду уже ходили.
Где-то часа через два Нина Ивановна снова заглянула к нам.
— Так — так, — произнесла судья строгим тоном. — Коломейцева, вы в детстве что, Мэри Поппинс не читали.
Наташка опешила.
— Читала вроде…
— Да? — Михайловникова хмыкнула. — А как же ещё коронное «от любопытства кошка сдохла»?
— Ну, Нина Ивановна….- протянула Наталья.
— Не ной. Дай Петровой отдохнуть. И вообще, девочки, хватить трепаться: займитесь делом. Работа стоит.
Благодарно взглянув на судью, я тут же кинулась выполнять её поручение.
Ликвидируя бумажный затор, я проработала весь день, не делая даже перерыва на обед.
Возможно, это мазохизм или какое — то иное отклонение в психике, но мне нравилась моя работа, нравилось составлять чёткие формулировки решений суда.
Около шести из кабинета судьи в новом кожаном пиджаке вышла Нина Ивановна.
Оценив приобретение начальницы, я собралась было ещё немного попечатать, но Михайловникова погнала меня домой. Пришлось подчиниться начальству.
— Вот и весна пришла, — вздохнула Нина Ивановна на пороге. — Чувствуешь?
Я пожала плечами.
— Ну да, уже темнеет поздно. Раньше мы с вами выходили в черноту, а сейчас ещё светло.
— А теплынь — то какая, — восхищённо проговорила судья. Её, как часто бывало, возле дорожки встречал муж.
Обменявшись с ним приветствиями, я пожелала Нине Ивановне и Льву Степановичу доброго вечера, а сама отправилась в магазин за пельменями. Пропустив обед, есть я хотела зверски.
Около часа ночи меня разбудил какой — то шум. Минуты через три до меня дошло, что это звонок телефона. Домашний аппарат, изрядно пострадавший при обыске, теперь практически потерял голос: мелодию едва было слышно даже ночью, в полной тишине. Сняв трубку, я услышала чьё-то облегчённое выдыхание.
— Настя, это ты? — уточнил на всякий случай некто голосом Кирилла Курьянова.