Пирамида из бочек зашаталась, Саня рухнул на земляной пол…
Ночь наступила внезапно, точно кто-то закрыл окошко черной заслонкой. В погребе воцарилась кромешная тьма. Саня лежал на спине, прислушиваясь к суетливой мышиной возне. Мысли в голове роились испуганные и бестолковые, ушибленный бок болел.
Этот звук отличался от остальных. Не то шорох, не то скрежет слышался где-то совсем рядом. Саня вскочил на ноги, закусил губу, чтобы не закричать от боли в боку. Звук шел из недр старых часов. Едва Саня коснулся резной дверцы, как темноту прорезала тонкая полоса света. Свет был неяркий, красноватый, как от лучины.
— Санька, ты здесь? — Голос деда доносился, словно из ниоткуда. — Не бойся, это я.
Дверца часов бесшумно распахнулась, и в неровном свете факела он увидел деда.
— Живой! Слава тебе, господи! — Дед обнял Саню за плечи, прижал к себе. — Что ж ты за неслух такой?!
— Дед, он убил отца. — Саня всхлипнул. — Я пытался, но ничего не смог сделать… А маму куда-то увез…
— Давно увез? — Дед успокаивающе гладил его по волосам.
— Не знаю, сегодня вечером. Наверное, не очень давно… Посадил на телегу, я думаю, там драгоценности… Он хочет перевезти их в другое место… — Саня захлебывался слезами. — Зачем ему моя мама, дед?!
— Тише. — Дед подтолкнул его к образовавшемуся проходу. — Пойдем, Санька, мало времени у нас. По пути все расскажешь.
Они шли по самому настоящему подземному ходу, и на какое-то мгновение от удивления Саня позабыл о своем горе.
— Это Андрей, твой отец, построил, — сказал дед, словно прочтя его мысли. — Как чувствовал, что когда-нибудь пригодится. Хорошо, что тебя в погребе заперли, а не в сарае. Дольше бы пришлось провозиться.
Когда они наконец выбрались на поверхность, в лесу царила глухая, беспросветная ночь. Дед замер, прислушиваясь.
— Туда! — сказал, крепко ухватив Саню за руку. — К ведьме он пошел, к матери своей. Плохо это. Очень плохо. Хоть бы успеть…
По лесу шли медленно. Саня видел, дед еще не оправился от ран и держится из последних сил. До плохого места осталось совсем ничего, когда тишину нарушил топот копыт. Не успели они нырнуть в кусты, как мимо, выбивая из прожаренной солнцем земли столбы пыли, промчалась лошадь с седоком. Ефимка! Летел он так, будто за ним гналась стая чертей, нещадно стегая лошадку плетью.
— Скоро уже. — Дед вышел из укрытия, сказал строго: — Санька, об одном тебя прошу, что бы ты ни увидел, что бы тебе ни примерещилось, оставайся в стороне. Я все сделаю сам. Ясно тебе?
Саня молча кивнул, в душе надеясь, что дед точно знает, что нужно делать.
Луна показалась из-за туч в тот самый момент, когда они вышли на лесную полянку. Увидев растерзанные тела двух красноармейцев, Саня почти не испугался, испугался он другого… В темноте, то тут, то там, зажигались желтые огоньки… Волки медленно, но неуклонно брали их в плотное кольцо.
— Вот и все, Санька, — сказал дед устало. — Ты прости меня, внучек…
Волки подошли близко, так близко, что Саня чувствовал смрадный запах, доносившийся из их щерящихся пастей, видел каждую ворсину на впалых боках, мог протянуть руку и коснуться поблескивающих в лунном свете клыков.