Дороги нет! И ее никогда там и не было.
Я заканчиваю досаждать розам, обрезая стебли по диагонали, положив их в металлическое ведро и оставив на хранение в темном углу. Очищаю столешницу от всякого мусора, и ставлю их в прохладное темное место в окутанным солнцем магазине. Сепфора добавляет каллы к изысканным красным и темно-розовым розам.
— Сеп, ты не возражаешь, если я уйду пораньше?
— Насколько пораньше?
— Ну, прямо сейчас?
— Сегодня пятница, но у нас нет запланированных поставок, поэтому думаю, что можешь.
— Спасибо Сеп. Я отработаю на следующей неделе.
Сепфора машет рукой.
— Иди, иди, иди к нему.
Я достаю свой мобильный телефон из фартука и набираю номер Джека, он отвечает на первый же звонок и голос его звучит сварливо.
— Джек, я могу навестить тебя?
— Я думаю, что можешь, — соглашается он неохотно.
— Великолепно. Увидимся через двадцать минут.
Мама Джека открывает дверь.
— Ах, это ты, — говорит она, и я не могу винить ее за это, потому что в течение всех этих лет я сама же и вредила себе, создавая вокруг себя определенный имидж. Она впускает меня, показывая гостиную и удирает обратно в сторону кухни. Джек лежит, вытянувшись на диване, читая шпионский триллер, оставленный матерью. Он откладывает книгу, и я сажусь напротив него.
— Как ты себя чувствуешь?
— Болеть очень скучно.
Я не собираюсь ходить вокруг, да около, и тратить по пусто время, поэтому сразу же спрашиваю:
— Джек ты не мог бы поцеловать меня?
Он весь напрягается.