– Мы сегодня, похоже, герои дня, – хмыкнул Гальяно и картинно помахал рукой. Со стороны «вражеского» лагеря тут же донеслось презрительное ржание.
– Как прогулочка, свиньи? – не оборачиваясь, хихикнул дистрофик. – Искупались в грязи?
Дэн замер над дистрофиком, аккуратно сжал сзади его тонкую цыплячью шею, сказал с ледяной усмешкой:
– Мы не свиньи, мы вепри.
Дистрофик захрипел, попытался вырваться.
– Лучше быть вепрем, чем волком-дистрофиком, – мстительно, на весь зал сообщил Гальяно.
– Пусти! – Дистрофик захрипел и начал синеть.
Дэн разжал пальцы.
– А у вас, говорят, веревочка развязалась? – Измайлов смотрел только на Дэна и подло лыбился.
– Какая веревочка? – Он собирался идти к своему столу, но замер.
– А такая веревочка, с флажками, которую вы почему-то не заметили.
Значит, веревочка с флажками! Вот теперь все встало на свои места.
Эти уроды просто отвязали веревку, а потом, когда Дэн с ребятами вышли за периметр, привязали обратно. Вот такая подлая и изощренная месть. И расчет их тоже понятен: за самоволку по голове никто не погладит.
– Мы с тобой еще поговорим. – Дэн растянул губы в улыбке. – Про веревочку с флажками…
– Видел я, как ты разговариваешь! – Измайлов откинулся на спинку стула, презрительно поморщился. – Ты, по ходу, бальными танцами занимался. Так вальсируешь, так вальсируешь! Скажи, Виталик?! – Он ткнул локтем флегматичного близнеца.
– Я не Виталик, я Вадик, – пробубнил тот.
– Не важно! – Измайлов пренебрежительно махнул рукой. – Важно, что вот этому танцору ни с одним из нас не справиться. Ну если только с Лютиком. – Он покровительственно похлопал по плечу притихшего задохлика.
– А в репу за танцора? – Гальяно выпятил нижнюю губу, смотрел на врага с вызовом.
– Не обращай внимания. – Дэн пожал плечами.
– Как же не обращать, когда они тебя… – Гальяно перешел на едва различимый шепот.