– Ну что, архаровцы, искупаемся?! – Командир был непривычно добр и весел, и радостный его настрой изрядно нервировал Гальяно.
– Искупаемся! – сразу за всех ответил Матвей.
На речку шли другой дорогой. Оно и неудивительно, принимая во внимание тот факт, что выходили они не через запасную калитку, а через центральные ворота. С ними увязался Василий. Вот кому хорошо: может разгуливать где хочет! Василия тут же подозвал к себе Гальяно. Несколько минут они о чем-то разговаривали вполголоса, а потом мальчишка рванул в начало колонны.
– Нет у его батяни ключей от карцера, – сказал Гальяно шепотом. – Все ключи у Шаповалова. Так что увы-увы! А фонарик я заказал. Скинемся на фонарик?
– Скинемся, – снова за всех ответил Матвей. Дэн с Тучей по-прежнему были погружены в какие-то свои думы.
Река появилась неожиданно; сосновый лес оборвался у самого пляжа.
– Значит, слушаем инструктаж, архаровцы, – сказал Суворов. – По пляжу не разбредаться, в воду без моего разрешения не заходить, раненым и поцарапанным, – он многозначительно посмотрел на Тучу с Гальяно, – водные процедуры заменяю на прием солнечных ванн.
– Я уже не раненый! – возмутился Гальяно.
– Да? А вот Елена Викторовна не далее как вчера убеждала меня, что ты, Гальянов, едва ли не смертельно ранен и что раны твои боевые ни в коем случае нельзя мочить во избежание их инфицирования. Или ты ставишь под сомнение компетентность Елены Викторовны? – Суворов хитро сощурился.
– Ничего я никуда не ставлю! – проворчал Гальяно и отвернулся, но уже через мгновение лицо его просияло.
На дорожке, ведущей к пляжу, появилась та самая Елена Викторовна. На ней был цветастый сарафан и соломенная шляпка, а на плече висела пляжная сумка. Медсестра помахала им рукой. Ну, может быть, не им все, а конкретно Суворову, но Гальяно расценил, что этот жест адресован именно ему, радостно помахал в ответ. Наблюдавший за ним Суворов снисходительно усмехнулся, сказал:
– В воду не лезьте, пока не разрешу.
Не вслушиваясь в недовольный ропот, он шагнул навстречу Елене Викторовне.
Пляж оказался небольшим. Отряд, состоящий из двадцати человек, разместился на нем едва-едва. Медсестра расположилась чуть поодаль, расстелила на траве полосатое полотенце, сбросила сарафан и, оставшись в розовом купальнике, запрокинула лицо к солнцу. Гальяно восхищенно вздохнул. Да что там Гальяно! На медсестру глазели все.
Поболтав с ней пару минут, Суворов направился обратно, на ходу стаскивая с себя тенниску.
– Купаться, архаровцы! – разрешил он и, сбросив на песок спортивные штаны, первым шагнул в реку.
Пацаны с радостными воплями ринулись следом. На берегу остались лишь «раненые и поцарапанные» Туча с Гальяно. Но даже из этой не слишком выигрышной ситуации хитроумный Гальяно сумел извлечь пользу. Матвей с улыбкой наблюдал за тем, как он оказался рядом с медсестрой, присел на край полосатого полотенца, сказал что-то такое, от чего та звонко рассмеялась.
– Наш пострел везде поспел, – прокомментировал Дэн, с головой уходя под воду.
– И не говори! – Матвей нырнул следом.
Купались совсем недолго, только-только вошли во вкус, как Суворов велел выходить на берег. Сам он выбрался последним, по головам, как цыплят, пересчитал подопечных, а потом неспешной походкой, поигрывая загорелыми тренированными бицепсами, направился к увлеченно болтающим Гальяно и Елене Викторовне. Выглядел вожатый хорошо, не в пример лучше и мужественнее тощего Гальяно. Наверное, эту очевидную разницу заметила и медсестра, потому что, коротко кивнув Гальяно, она протянула руку Суворову. Так, взявшись за руки, они и дошли до кромки воды. Медсестра ежилась, не желала заходить в реку, и тогда Суворов подхватил ее на руки. Наблюдавший за ними Гальяно посерел лицом и отвернулся. По всему выходило, что этот раунд он проиграл. Он вернулся к ним мрачный и злой, пошарил в карманах джинсов, спросил: