На несколько секунд я потеряла дар речи. Однако все пассажиры в вагоне смотрели на меня с молчаливым осуждением, и надо было что-то отвечать.
– Вам понравилось, как он вас хлестал по физиономии? – с невольной резкостью ответила я вопросом на вопрос.
– Это моё дело. Вас никто не заставлял вмешиваться.
– Не совсем так, сударь. Закон требует, чтобы всякий, кто видит нарушение, хулиганство, делал всё зависящее, чтобы это прекратить. Поэтому нарушитель закона в этой ситуации – вовсе не я! – добавила я многозначительно и обвела пассажиров укоризненным взглядом.
– Вы ударили ребёнка в живот.
– Этому ребёнку не менее шестнадцати, и с ним ничего не случилось. А если бы и случилось – я оборонялась.
– Если бы он не подчинился вам, вы бы выстрелили?
– Разумеется, ведь он взялся за нож.
До меня начало доходить, что я оказалась невольным свидетелем знаменитого стокгольмского синдрома в действии. Если бы нападению подверглась я и посторонний человек пришёл ко мне на помощь, то ничего, кроме признательности, я бы к нему не испытала. А ещё говорят – умом Россию не понять. А Францию?
– Бить детей, стрелять в них – отвратительно!
– А бить женщин? Вы разве не видели, что этот мальчишка пытался ударить меня, а потом угрожал ножом?
– Но ведь не ударил!
– А вы бы хотели, чтобы я ему позволила?
– Послушайте, мадам! – вступила в разговор старушенция с дребезжащим голосом, сидевшая позади меня. – Вы сказали, что не любите, когда бьют людей, но сами ударили мальчика!
Удивление во мне смешивалось с яростью. Такова благодарность этих буржуа за то, что я удалила хулиганов и вымогателей из вагона!
– Хорошо, сударыня! – кивнула я ей. – И вы, сударь! – бросила я взгляд на старика. – Обещаю вам, что если здесь появится ещё такая компания, начнёт вымогать у вас деньги и избивать, я и пальцем не шевельну – конечно, при условии, что не тронут меня. Пусть вас хоть убьют!
Пассажиры заволновались:
– Вы неправы, мадам! Каждый должен помогать ближним!
– Вот и помогайте! Где вы были, когда мальчишка ударил того господина? – я бесцеремонно ткнула пальцем в сторону своего первого оппонента.
– Вы сотрудница полиции, вы обязаны были вмешаться!