Таня скривила губы в неопределённой усмешке и села. Взгляд Шаурова тотчас устремился к её коленям, а затем и груди. Таня сделала вид, что её интересует пейзаж за окном. Машина тронулась.
– Танечка! Какие у вас красивые ноги!
Таня слабо улыбнулась: если бы те же слова прозвучали из уст среднестатистического мужчины, их можно было бы счесть за комплимент, высказанный вслух оттого, что нет сил сдержать эмоции. А со стороны господина Шаурова, увы, это более всего походило на плохо скрываемое желание поскорее переспать с обладательницей этих ног. Однако холодность мигом слетела с Тани, как только Мерседес-Бенц рванул к «зебре», по которой шли двое малышей.
– Осторожно, дети! – пронзительно закричала она водителю. Тот моментально сбросил скорость, и машина резко затормозила в трёх шагах от малышей.
– Отпускают их, понимаешь, родители, а ты тут за них беспокойся, – озадаченно произнёс Шауров.
– Я полагаю, что раз переход обозначен, то нужно соблюдать права людей, которые им пользуются, – холодно пояснила Таня. – Особенно если это дети.
– Э-э… Так ведь тогда будем всё время тормозить, – уныло произнёс Шауров, когда машина снова тронулась – теперь уже гораздо медленнее.
– А разве мы куда-нибудь торопимся? Что изменят пять минут? – Таня понимала, что подобная позиция не вызовет восторга у её богатого поклонника, но у неё уже не было сил церемониться. Ещё немного – и машина сбила бы малышей, это уж ни в какие ворота. Тезис господина Шаурова, что нужно давить слабых, едва не наполнился вполне конкретным, чудовищным содержанием.
Шауров уныло кивнул и замолчал, продолжая взглядом ощупывать прекрасную спутницу. Ещё через десять минут автомобиль подъехал к большому зданию. Шофёр распахнул дверцу и помог выйти Тане, а затем своему хозяину. Таня, не желая терпеть мороз, который воспользовался моментом, чтобы вцепиться ей в ноги, поднялась по ступенькам к крыльцу. Швейцар предупредительно распахнул тяжёлую дубовую дверь. Таня прошла внутрь и почувствовала себя, словно в театре. Кстати, очень возможно, что здесь когда-то действительно был театр – огромный холл, две мраморные лестницы с позолоченными перилами, ведущие на второй этаж, только гардероба не хватало. Позади деликатно кашлянул Шауров, и Таня обернулась к нему. Важный господин неуклюже подал ей руку, и Таня поняла, что он просто не умеет это делать. Они поднялись по правой лестнице, и охранник открыл перед ними белую дверь. Таня осмотрелась: в огромной комнате, украшенной картинами, стоял большой стол, уставленный золотыми приборами, но не было никого. И шубу повесить некуда.
– Это ресторан? – удивлённо спросила она и положила шубку на ближайший стул.
– Это мой дом! – гордо провозгласил Шауров. – Чувствуйте себя здесь хозяйкой!
Таня вздрогнула и попятилась к выходу.
– Извините, Владлен Георгиевич, – пробормотала она. – Мы с вами договаривались иначе. Речи не было о том, чтобы я поехала к вам домой.
– А какая разница? – неожиданно-изменившимся, колючим тоном произнёс хозяин и вдруг повернул ключ в замке. – Здесь мы поужинаем лучше, чем в любом ресторане. – И он положил ключ в боковой карман.
– Ну нет, извините. Коли так, я поеду домой, – Таня решительно шагнула к двери и вопросительно посмотрела на Шаурова. Тот криво усмехнулся:
– Что так торопишься, красотка? Тебя потом отвезёт мой шофёр. Зачем тебе по сугробам прыгать?
– Что? – удивилась Таня. – Вы что хотите сказать – если я уйду сейчас, вы меня не отвезёте домой?
– Вот ещё! Ты не уйдёшь! – и Шауров тяжёлой походкой двинулся к ней. Таня мягким движением руки остановила его:
– Господин Шауров, давайте не ссориться! Мы договорились, что этим вечером я иду с вами в ресторан, вы по каким-то своим причинам не можете – значит, я возвращаюсь домой. Отоприте дверь, пожалуйста, и я буду признательна, если ваш шофёр отвезёт меня. Но если нет – ничего страшного, сама доберусь.
– Кто тебе сказал, что ты сейчас поедешь домой?