– Огурчики свои, с грядки, – приговаривала она. – А эти вот малосольные, только на прошлой неделе засолила. И капустку сама квасила, с морковочкой, с клюквой. Как чувствовала, что гости к нам пожалуют. Ой, господи, чуть не забыла! Татуля, ну-ка неси с подвалу грибочки маринованные. Найдешь, где банка-то стоит?
– Ага. – Девочка сорвалась с места и бросилась к двери.
– Да ты не шустрись! – крикнула ей вдогонку старушка. – А не то носом пол пропахаешь.
Пока Тата бегала в погреб, она водрузила на стол прокопченый чугунок и большой деревянной ложкой разлила по тарелкам дымящийся борщ.
– Сметанку, сметанку не забудьте.
Катя наблюдала, с каким аппетитом уплетал Андрэ деревенское угощение.
– Ничего вкуснее в жизни не ел, – промурлыкал он с полным ртом.
– Кто он тебе, дочка? Муж аль хахаль? – бесхитростно поинтересовалась у Кати бабуля.
– Это гость мой и друг. Он в Париже живет.
– Француз, значит. А кличут-то как?
– Меня Андреем зовут, бабушка.
– Андрюша. – Она глубокомысленно покачала головой. – Хорошее имя. Дай-ка я тебе еще борща подолью.
Гость с готовностью протянул ей пустую тарелку. Не отказался он и от греч-невой каши с молоком, и от чая с медом и пряниками.
Катя и Тата помогали хозяйке прибирать со стола. До слуха Андрэ донесся разговор на кухне.
– Если вам что-нибудь надо, вы мне скажите.
– Да что ты, милая. Ты нам столько денег намедне отвалила, за год не истра-тим. Мы с Татулей в магазин сходили, всю необходимую одёжку ей купили. Так что ты не беспокойся…
– Ладно. А ближе к зиме я ей шубку и все теплое привезу.
– Света привет вам передает, – уже прощаясь, солгала Катя.
И услышала ответ:
– Спасибо. Она мне теперь, почитай, каждый божий день звонит. Все Татулей интересуется, с кем дружит, куда ходит, что поела.