— Я люблю тебя, была счастлива с тобой, как может быть счастлива женщина. Обещай не брать другую мать нашим детям. Мачеха — это всегда плохо. Пусть их воспитывает Сати.
— Арджуманд, я все сделаю, но не покидай нас! Не оставляй меня, мир без тебя станет пустыней!
— Хуррам, ты должен жить ради детей. Не позволь сыновьям бороться за власть между собой. И помни обо мне… Я люблю тебя…
Больше она ничего не успела. Из горла, из сердца падишаха вырвался крик:
— Не-е-ет!
За пределами комнаты раздались рыдания — дети поняли, что потеряли мать.
Говорят, что ребенок без отца — наполовину сирота, а без матери полный.
Шестнадцатилетняя Джаханара, пятнадцатилетний Дара Шикох, четырнадцатилетний Шуджа, четырнадцатилетняя Рошанара, тринадцатилетний Аурангзеб, семилетний Мурад Бахш, годовалая Хуснара и новорожденная Гаухара остались сиротами. Старшие уже взрослые, даже Мурад сурово хмурил брови, стараясь не плакать, только маленькая Хуснара просилась к маме, да Гаухара сытно почмокивала пухлыми губками. Она еще не сознавала ни того, что стала сиротой, ни своей вины в этом.
Джаханара оглянулась на братьев. Аурангзеб замер, в ужасе раскрыв глаза. Он словно силился что-то сказать и не мог. Не мог проглотить вставший в горле крик. Джаханара понимала брата, поверить в то, что матери с ними больше нет, невозможно. Это все равно, как если бы солнце вдруг закатилось и больше не вернулось на небо, не настало утро или после невыносимой жары не пошли живительные дожди. У нее самой из груди рвался крик:
— Не-ет!!!
Как Создатель мог отнять у них ту, которую любили все? Почему?!
Джаханаре хотелось обнять брата, прижать его голову к своей груди и плакать вместе с ним. Но стоило коснуться его руки, как Аурангзеб буквально оттолкнул ее, его подбородок дрожал, а губы наконец смогли вымолвить:
— Они… обещали, что она просто потеряет способность рожать… только способность плодить новых и новых наследников…
— Кто они? — Джаханара начала понимать, что брат как-то причастен к произошедшей трагедии. — Что ты сделал?!
А тот захлебывался от всхлипов:
— …Она сама говорила, что больше не может… больше не в силах носить и рожать детей… — Он словно сам себя в чем-то убеждал, не замечая сестру. — Я сам слышал… сам…
— Аурангзеб, что ты сделал?! — буквально тряхнула его Джаханара.
Тот наконец опомнился, глаза бешено сверкнули, сбросил руки сестры и, резко развернувшись, метнулся прочь из покоев.
Джаханара стояла, обмерев, не в силах поверить в виновность Аурангзеба. Нет, он просто не в себе, видно, услышал, как один лекарь сказал другому, что это последние роды для госпожи. Мать и правда жаловалась, что еще одних не вынесет, это слышала и Джаханара.
Девушка убеждала сама себя, что брат потрясен смертью матери настолько, что не вполне понимает, что говорит, что он спутал, решил, что врачи дали матери слишком сильное лекарство, облегчая боль…
ebooksa