Семья самой Нур-Джехан была в разладе. Умерла Рауза Бегум, и Гияз-Беку словно обрезали крылья. Он так любил свою жену, что не мыслил жизни без нее и начал просто угасать. Асаф-Хан, хоть и получил большую часть обязанностей и прав отца, все чаще отодвигался сестрой в сторону.
Когда весть о болезни падишаха пришла в Аллахабад, где жил Шах-Джехан с семьей, Арджуманд вдруг засобиралась в дорогу.
— Что ты задумала, Арджуманд?
— Я сама поеду к падишаху. Ты должен вернуться в Агру, иначе следующим падишахом станет твой никчемный больной брат!
Джехан покачал головой:
— Ты не хуже меня знаешь, что всем заправляет Нур-Джехан.
Арджуманд подошла к мужу настолько близко, насколько позволял большой уже живот.
— Значит, я поеду к Нур-Джехан. Ей больше не на ком тебя женить, Ладили замужем. Ты должен вернуться в Агру или хотя бы получить прощение отца.
— Нет, это опасно.
Джехан осторожно прижал жену к себе. Он был в отчаянии, потому что не смог защитить любимую, их жизнь больше десяти лет была сплошными разъездами, Арджуманд не знала покоя, но все равно рожала и воспитывала детей. Она была возлюбленной, матерью его детей, заботливой женой и лучшей советчицей во всех вопросах. Джехан мог рассказывать ей обо всем, что беспокоило, жаловаться, не боясь, что упадет в глазах любимой, просить совет. Они давно стали единым целым, но было то, с чем Арджуманд не соглашалась.
— Даже ради власти ты не должен убивать своих родных! Хуррам, тебе всегда удавались победы без применения силы, договариваясь, ты добивался того, чего не сумел добиться даже твой великий дед.
Шах-Джехан видел, что любимая не понимает опасности, исходящей от его собственных, да и ее родных. Он внушал:
— Власть — это предательство. Тебя предала твоя же тетя, а ведь она тебя воспитывала. Чем ближе человек к трону, тем тверже он должен помнить: тактья такхта.
Арджуманд прекрасно помнила значение этих слов — трон или смерть!
Но почему?
Шах-Джехан объяснял:
— Так везде. В Османской империи пришедший к власти султан уничтожает всех родственников, которые могут претендовать на престол.
— Ты тоже уничтожишь?
— Если придется, то да. Иначе они уничтожат меня и вас с детьми.
Жизнь давно поделилась на две части: ночью была любовь и единение, днем — кошмар и споры.