Я родилась и выросла в другой стране, меня воротит от вони, грязи, нечистот и нищеты, но что-то произошло за те недели, пока я была здесь здесь. Нет, я не смирилась с окружающей действительностью, я не могу перестать замечать тараканов и крыс, горы мусора, не могу не раздражаться из-за многих привычек и особенностей людей, живущих в этой стране.
Эта страна такая, какая она есть, я приняла ее всем сердцем.
Я знаю, что главное чувство, которое испытывают большинство туристов, познакомившихся не со сказочно красивой буклетной Индией, а с гхатами Варанаси и реальностью улиц и трущоб Мумбаи, — ужас, шок от несоответствия этой жизни правилам их собственной.
— Как можно спокойно жить в хороших домах, зная, что рядом есть трущобы? Как можно мириться с этой грязью и не пытаться организовать уборку? Как можно терпеть медлительность и необязательность?
Сама я не кипела от таких риторических вопросов только потому, что знала — я здесь всего на две недели.
Но теперь… нет, я не смирилась, однако внутренне позволила всему этому быть. Поняла, что не имею права вмешиваться, лезть со своими правилами в чужую жизнь. Это они так живут, причем живут тысячелетиями. Им удобно, им даже комфортно. А плохо лишь там, где уже вмешались европейцы.
В бетонных домах тяжело без кондиционеров, а в утлых лачугах, продуваемых всеми ветрами, эти ухищрения не нужны.
Воду даже в самых дорогих домах приходится очищать и очищать, а потом все равно кипятить, а из Ганги ею полощут рты даже на соседней с Маникарникой гхате.
Европейцу съесть что-то, приготовленное на улице, — прямой путь в больницу, а индийцы спокойно едят руками то, что нарезалось прямо на земле.
Нам поспать два часа в удобном кресле самолета и то мучение, они спят прямо на земле без всяких подушек и ортопедических матрасов. Ездят в переполненных поездах и лихо висят на подножках электричек во время движения. Переходят дороги в дюйме от мчащихся автомобилей. Ходят босиком. Не ведают о туалетной бумаге. Движутся в толпе, умудряясь не сталкиваться… И при этом улыбаются своими белозубыми улыбками во все тридцать два зуба. Такой белизны не добьешься даже профессиональной чисткой зубов.
Но главное не белизна, а доброжелательность. Индийцы удивительно доброжелательны, а если и бывают хмурыми, то только по поводу собственных мыслей, что не имеет отношения к окружающим. Стоит с кем-то заговорить, особенно произнеся, пусть и страшно коряво, несколько слов на хинди или маратхи, бенгали или урду… о, ты становишься самым желанным собеседником и другом семьи.
Нам не постичь этот мир, для этого в нем нужно родиться.
Я не намерена постигать, завтра улетаю, хотя понимаю, что обязательно еще вернусь, чтобы еще раз окунуться в душный смог и услышать немолчный гвалт индийских улиц.
Я улетаю, но моя душа примирилась с этим пока непонятным миром, приняла его существование без осуждения и даже оценки. Это не мой мир, но он существует и имеет право быть таким, какой он есть.
Пожалуй, это главное, что я вынесу из знакомства с самой Индией. Об остальном я предпочту забыть. Слишком много предательств и разочарований, слишком много смертей было в последние недели. Так много, что они затмили то хорошее, что случилось.
Завтра я сбегу из Индии, из этого непонятного (или не понятого мной) мира, от своего прошлого, и попытаюсь в чистой, обустроенной и регламентированной Англии начать жизнь сначала — без любви, но и без разочарований, начать с чистого листа. И мне совсем не хочется прояснять неясные вопросы. Пусть они такими и останутся. Я уже убедилась, что не всегда хорошо ставить точки над «i», это может оказаться смертельно опасным, и хотя опасности меня никогда не пугали, некоторые лучше избегать.
Я еще не решила, где буду жить — в Шотландии или у тети в Испании, а, может, вообще уеду туда, где будет нужна моя помощь — волонтером, но в европейскую страну, еще одно испытание экзотикой я могу и не выдержать.
Но это все завтра, а пока нужно дожить сегодняшний, немыслимо долгий день, начавшийся в обществе Чопры и Ваданта, продолжившийся с Джаей и Алисией и заканчивающийся в обществе Амриты Ратхор, матери Раджива Сингха, любовницы Хамида Сатри в Варанаси — городе мертвых. Все они живее меня самой, потому что они уже отрабатывают новую карму, а я все вожусь с прежней. Но менять эту карму на следующую почему-то мне не хочется…
Глава 22
— Скажи, это тебя не стало в этом мире, или мир перестал существовать для тебя?
ebooksa