Плотина

Сам же я несся вниз по реке Сакраменто. Я не знал, где закончится мое путешествие, но было предчувствие, что меня несет прямо под мост Золотые ворота. В конце концов я застрял в каких-то кустах, и люди с веревками помогли мне выбраться на твердую почву. Я был весь в порезах и синяках, и меня отвезли в эту вот больницу. Я собираюсь спеть в местной опере, даже в костюме для роли «Возвращение призрака».

Газета «Кроникл» из Сан-Франциско в своем обзоре процитировала рассказ отставного полковника по имени Том Стюарт, свидетеля уничтожения Саттертона:

– Когда вода спала, город исчез бесследно. В долине не осталось ничего, кроме мокрых скал. Все, даже фундаменты зданий, было соскоблено дочиста. Я сел в машину и поехал на север, вдоль того, что раньше было краем водохранилища. Я был ошеломлен. Все высматривал, ожидая увидеть наш город за каждым поворотом. Но я увидел только грязные равнины да опрокинутые набок лодки. В некоторых местах вода опустилась так стремительно, что рыба оказалась в ловушках в лужицах. Сотни рыб бились вокруг. Двое мальчишек собирали их в мешки.

* * *

Рошека видели покидавшим смотровую площадку на вертолете, а потом в городском аэропорту Юбы. Он садился на частный реактивный самолет своей фирмы. Когда он приземлился в Лос-Анджелесе, газетчики уже ждали. Джима Оливера устрашили и размеры сборища, и его дурные манеры. Он думал, что, возможно, придется состязаться максимум с тремя-четырьмя, но не с этой тридцатиголовой толпой. Репортеры и операторы окружили, словно свиньи кормушку, инвалидное кресло, протягивая микрофоны, стреляя вспышками блицев, выкрикивая вопросы. Оливер быстро набросал строчку в своей записной книжке по поводу того, как изменилась внешность инженера. Его лицо было по-прежнему ястребиным, глаза под густыми бровями не потеряли твердость взгляда, но подбородок склонился к груди, а не выдвинут вызывающе вперед. Его тело, казалось, не заполняло одежду. Он выглядел словно после долгого пребывания в больнице.

Когда Рошеку помогали у края тротуара забраться в лимузин, он выказал себя прежней личностью. Неожиданным ударом костыля выбил из рук чью-то камеру, которая упала на мостовую.

– Ну ты, сукин сын, – сказал фоторепортер, нагнувшись, чтобы собрать куски.

– Предъявите иск, – сказал Рошек. – Мой адвокат нуждается в заработке.

Прежде чем дверца захлопнулась, Оливеру удалось локтями пробиться вперед.

– Я Джим Оливер, – сказал он сквозь шум. – Я брал у вас интервью пять лет назад, когда произошло землетрясение неподалеку от плотины. Вспоминаете? Лос-анджелесская «Таймс». Могу попросить вас о встрече?

Рошек даже не взглянул на него.

– В последнее время я читаю «Шоппер». Развелось чертовски много газет.

Оливер выпрямился и отступил назад. Рошек говорил ему что-то в этом роде пять лет назад, и он тогда включил это в свою статью. Но на сей раз эта фраза была произнесена машинально, словно Рошек играл роль, которую от него ожидали. Как бы играл самого себя. Оливер сделал еще одну запись в своей книжке.

Лимузин прокатился по улице метра три и остановился. Передняя дверца открылась, и вышел водитель.

– Где Джим Оливер из лос-анджелесской «Таймс»? Оливер поднял руку. Водитель жестом пригласил его в автомобиль и открыл заднюю дверцу.

– Большое спасибо за то, что выделили меня таким образом, – сказал Оливер, когда лимузин снова тронулся. – Я, разумеется, могу понять, почему вы не желаете беседовать с прессой прямо сейчас.

Рошек отмахнулся, показывая: можно без любезностей. Оливер заметил, что его темный костюм в грязных пятнах, накрахмаленный воротник великоват на размер, кожа лица белая, как бумага для машинописи, и шляпы на нем нет.

– Я выделил вас потому, что помню последнюю статью, которую вы написали о плотинах. Это была одна из наименее смехотворных вещичек, которые когда-либо появлялись в газетах по поводу инженерного дела. Почему в газетах есть научные редактора, но нет инженерных редакторов? Люди соприкасаются с инженерным делом ежеминутно. Автомобили, телевизоры, замороженные продукты, пластмассовые изделия – все эти вещи в большей степени плоды инженерного дела, нежели науки. Газеты должны...

– Вы видели, как рухнула плотина? – Этот вопрос остановил Рошека. – Вы не могли бы сказать, что при этом испытали?

– Представьте себе, – сказал Рошек спокойным, бесстрастным голосом, – что вы смотрите в зеркало и видите, как бурая вода потоком бьет из глазницы, где только что был ваш глаз. Вообразите, что вы смотрите на свой живот и видите, как он медленно разрывается, и ваши кишки вываливаются на пол.

Оливер сглотнул. Его карандаш на мгновение замер.