– Посмотри на меня, – прозвучал голос.
Адвокат повиновался.
Слаггер был покрыт сажей, лицо как у загримированного под негра актера, глаза как два дымящихся ненавистью угля глядели внутрь машины. Он мелко дрожал от ярости, направив на адвоката пистолет. Одежда его пропиталась то ли кровью, то ли потом, то ли сажей, то ли всем вместе.
– Слушай внимательно, адвокат, – сказал Джо, и голос его был напряжен от боли как струна. – Я тебе хочу что-то сказать.
– Я весь внимание, Слаггер.
– Единственная женщина, которую я в жизни любил, лежит мертвая в этой церкви.
– Слаггер, послушай...
– Ты знаешь, из-за чего?
Эндрюс проглотил полный рот страха, и он был горше миндаля. Адвокат закрыл глаза. Слезы покатились по щекам, когда пистолет надавил на шею сильнее.
– Слаггер, прошу тебя...
– Я задал тебе вопрос.
– Нет.
– Что «нет»?
Адвокат заплакал, и это не был тихий, подавленный плач. Это был надрывный, слюнявый вопль. Плечи затряслись, губы скривились, и адвокат зарыдал как младенец.
– Нет, я не знаю, из-за чего единственная женщина, которую ты любил, лежит мертвая в этой церкви.
Джо кивнул:
– Это из-за тебя, адвокат.
У главного входа в церковь что-то треснуло, и Эндрюс мгновенно повернул голову на звук.
– СМОТРИ НА МЕНЯ! ВНИМАТЕЛЬНО! – заревел Джо, и глаза его полыхнули огнем и серой.
Глаза Эндрюса метнулись обратно к Джо. Слезы ручьем струились по его щекам, капая на дорогой пиджак от Ральфа Лорена.