Театр мертвецов

– Ну вот, теперь нам понятно, зачем сюда лез Птицын.

– С учетом такой звукоизоляции, – вдруг заговорил Роман, – убийца мог строить свой капкан в то время, когда Птицын был дома. Вряд ли он что-нибудь услышал бы, или спал пьяным.

– Почему пьяным? – спросил Судаков.

– По свидетельству соседей, он прожил здесь три дня, а выпил за это время шесть бутылок коньяка. На них отпечатки убитого и на стакане тоже. Сидел здесь и квасил. Только я в одном с вами согласиться не могу, товарищ полковник: вряд ли он пришел сюда через окно. Понимаете, в чем дело, на входной двери засов погнут. Когда Птицын приехал сюда, он открыл дверь с улицы, она запирается на висячий замок. А изнутри он запереться уже не мог – засов в паз не попадал. Согнули его недавно, пассатижами, свежие царапины на металле. Без молотка не выправишь. Так что Птицын жил с открытой дверью.

– Трудно в это поверить, – задумчиво произнес Трифонов. – Парень он трусоватый, даже слишком. Со страха сюда убежал. Теплую квартиру в Москве бросил. Сидел здесь и дрожал как осиновый лист.

– И убийца об этом знал, – добавил Крюков. – Все построено на страхе. Убийца даже пальцем его не тронул. Он просто загнал его в капкан.

– Очень похоже на правду, Денис Михалыч. Но давайте подумаем над более сложной задачей. Что же из себя представляет убийца? Вы только представьте себе на минуточку, что наш преступник знает о своих жертвах иногда больше, чем они сами о себе знают. Допустим, Птицын трус, узнать не так сложно, но как убийца узнал о тайнике на чердаке и что в нем лежит ружье? Судя по пыли и паутине, эту тряпку с оружием лет пять не трогали. А убийца знал о ружье и устроил ему ловушку здесь, а не где-нибудь в другом месте. Тут и с дверью все понятно. Птицын не сумел запереться и в панике бросился на чердак. Именно в панике, сломя голову.

– Почему обязательно в панике? – переспросил майор Дубинин.

– Судя по докладу, смерть наступила ночью. Фонаря вы возле трупа не нашли. Значит, он шел в темноте, поднимался по лестнице. Пробки были вывернуты. И вот важный момент – капкан мог не сработать. Человек откидывает крышку люка. Доска с гвоздями падает через две-три секунды, а он уже просунул голову в дыру. По идее, человек должен был взять с собой фонарь или свечу, открыть люк и посветить. Тогда упавшая доска покалечила бы ему руку, а не пробила бы голову. Убийца выстраивает свои расчеты безукоризненно точно, продумав все до мелочей. Он не просто убивает свои жертвы, он их казнит, используя слабости каждого, словно хочет предупредить о неминуемой мести.

Трифонов подошел к Кушнеру.

– А что, Роман, ты осматривал гвозди в доске?

– Не очень детально, но один гвоздь показался мне странным. Он блестел как надраенная бляха, нестандартный, на штамповку не похож, красивый, аккуратный.

– Все правильно. Смерть сия имеет свое название: «Неотвратимые стрелы Зевса».

– Из списка Бражникова? – спросил Крюков.

– Совершенно верно. Нам осталось ждать только «Грызунов-невидимок» и «Клюва в темя», что Бражников завершить не успел. Он засыпался на десятом убийстве, не доведя дело до логического конца. Боюсь, наш «Бражников» успеет закончить свой список. Мы все еще топчемся на месте, а он хладнокровно продолжает выполнять свою работу, оставляя нам серебряные улики. Думаю, он не только изучил повадки иг характеры своих жертв, но и наш ход мысли угадывает.

В управление они вернулись только к вечеру. Костя Забелин сидел в кабинете Крюкова и допрашивал какого-то мужчину. На вид ему было лет сорок пять, но уже седой, с усами, как у моржа, и тоже поседевшими. На гладком чистом лице это выглядело неестественно, будто усы, брови и волосы были накладными. Светлые глаза и невинный взгляд.

– Вот это тот самый Тропкин, – вставая доложил Забелин. – Главный московский проныра.

Журналист хотел возмутиться, но Трифонов поднял руку.

– Успокойтесь, Тропкин, разберемся! – он перевел взгляд на капитана. – Ну а что с моим заданием?

– Все в порядке, Александр Иваныч. Нашли и поставили на контроль. Подробности чуть позже.