Кошки-мышки

22
18
20
22
24
26
28
30

Трейси ушла совершенно спокойно. Сказала, что чувствует себя замечательно. Не может же она отсиживаться у него вечно? Он отвез ее в Пилмьюир, но под конец сделал глупость: дал ей десять фунтов. В следующий момент он понял, что этот его жест, эти деньги устанавливают между ними какую-то ненужную связь. Взглянув на бумажку в руке Трейси, он чуть было не забрал ее назад, но девушка уже вышла из машины. Он посмотрел вслед ее хрупкой фигурке, удалявшейся легкой, уверенной походкой. Она напоминала ему то его дочь Сэмми, то…

То его бывшую любовницу Джилл Темплер.

— Войдите! — крикнул он еще раз.

Теперь дверь приоткрылась на дюйм, потом еще на десять.

В дверь просунулась голова.

— Никто не стучал, сэр, — проговорила она.

— Разве? — прогремел Ребус своим самым театральным баритоном. — Тогда придется поговорить с вами. Вы войдете наконец или нет?

Констебли вошли, и Ребус показал им на два стула перед своим столом. Один сразу сел, второй остался стоять.

— Я лучше постою, сэр.

Первый перепугался, решив, что нарушил какое-то правило.

— Вы не в армии, — внушил Ребус стоящему, в то время как первый уже начал подниматься на ноги. — Сядьте!

Оба сели.

Ребус потер лоб, словно у него болела голова. Очень кстати было бы припомнить, что это за молодцы и за каким лядом он их вызывал.

— Так, — произнес он. — Зачем, вы полагаете, я вызвал вас?

Прием избитый, но эффективный.

— По делу с колдовством, сэр…

— Колдовством? — Ребус посмотрел на говорившего: это был тот самый парень, который показал ему рисунок на стене. — Да. Колдовство и смерть от передозировки наркотика.

Оба понимающе моргнули, а Ребус попытался нащупать следующий вопрос.

Что же, черт побери, ему было от них нужно? Сейчас он не мог вспомнить ничего, кроме десятифунтовой бумажки, улыбки и запаха жареных тостов. Но тут его взгляд уперся в аккуратный форменный галстук констебля. Галстук на прищепке.

— Как ваша фамилия, молодой человек?