Она увидела Степана, который, светя себе под ноги фонарем, вел в сторону ворот разнузданную лошадь. Прохор, выглядевший в темноте просто неясным силуэтом, шел следом за ним со второй лошадью.
Ситуация была ясна. На минуту княжна почувствовала себя растерянной и беспомощной: она не ожидала, что все произойдет так скоро. Строго говоря, в глубине души она вообще не верила, что это случится. Ну, спросила она себя, и что теперь делать? Звать на помощь? Бежать вниз и попытаться уговорами и посулами остановить воров?
Возможно, месяцем раньше именно так она бы и поступила. Но за этот месяц переменилось очень многое и, прежде всего, сама княжна Мария Андреевна. Когда первый испуг прошел, она с неожиданной ясностью осознала, что дома вокруг пусты на целый квартал, что уговорами делу не поможешь, и что рассчитывать она может только на себя. У нее было только два выхода: молча отсидеться за опущенными шторами, позволив ворам спокойно довести начатое ими дело до конца, или остановить их. Первый путь был проще и безопаснее; в конце концов, княжна теряла всего лишь лошадей, без которых вполне могла обойтись. Любой из покидающих Москву помещиков не отказался бы дать ей место в одном из своих экипажей; дело было не в этом. Дело было в том, что именно на такое поведение юной княжны рассчитывали грабители. Они попросту не принимали в расчет ее присутствие в доме, словно она была кошкой или комнатной собачонкой, которая только и может, что тявкать в форточку, трусливо поджав хвост.
Еще не успев принять окончательного решения, княжна взялась дергать раму, пытаясь открыть окно. Оконную задвижку, как назло, заело намертво; она как будто состояла в сговоре с ворами. Тяжелая штора мешала княжне, стесняя ее движения, и она одним раздраженным рывком сорвала ее с колец. Вслед за шумом упавшей на пол ткани раздался звон стекла: осознав тщетность своих усилий, Мария Андреевна выбила окно стволом пистолета, который, как оказалось, все это время был у нее в руке.
Световое пятно испуганно замерло посреди двора. Княжна провела стволом пистолета по периметру выбитой рамы, убирая мелкие осколки стекла, и навела оружие на яркий кружок света.
- Далеко ли собрались, любезные? - сказала она тоном, которого вовсе от себя не ожидала. Неожиданно для нее в этом вопросе прозвучала насмешка, ядовитая, как содержимое зубов лесной гадюки. - Стойте на месте и не пытайтесь погасить фонарь. Предупреждаю, у меня есть пистолет.
Наступила продолжительная пауза, во время которой было слышно только, как осторожно переступают копытами лошади. Затем раздался другой звук: кто-то шумно чесал в затылке, после чего из темноты послышался голос, в котором осторожность в одинаковых пропорциях смешалась с ленивой наглостью:
- Ишь ты, пистолет... Ну, и чего теперь? Стрелять, что ли, будешь, ваше сиятельство?
- Немедленно отведите лошадей обратно в конюшню и ложитесь спать, уверенным тоном приказала княжна, оставив последний вопрос без ответа, поскольку сама еще не знала, сможет ли на самом деле выстрелить.
- Извиняйте, ваше сиятельство, - откликнулся все тот же голос, - никак нам невозможно на такое согласиться. Вы нам не хозяйка, мы вам не слуги, так что извиняйте. Пошли, что ли, Прохор?
- А что же, пошли так пошли, - отозвался из темноты Прохор. Прощевайте, ваше сиятельство, не поминайте лихом.
- Я полицию позову, - не зная, что еще сказать, пообещала княжна.
- А вот этого не надо, - с ленивой угрозой в голосе сказал Степан. Шуметь, ваше сиятельство, вовсе ни к чему. Полиция нынче далеко. Пока-то дозоветесь... Мало ли что может с вами стрястись! Не доводите до греха, ваше сиятельство!
- Да как вы смеете? Я на вас князю пожалуюсь, - сказала Мария Андреевна.
- Воля ваша, - не стал возражать Степан. - А только нам к его сиятельству князю Зеленскому возвращаться резона нету. Все равно после войны всем воля обещана, так что...
- Ищи ветра в поле, - закончил за товарища Прохор.
- Ну, тогда пеняйте на себя, - сквозь зубы произнесла Мария Андреевна. - Я стреляю!
- Воля ваша, - насмешливо сказал Степан.
- На здоровьице, - добавил Прохор. - Глядите только, сами не пораньтесь!
Хорошо помня о своем первом опыте обращения с пистолетом, Мария Андреевна крепко стиснула рукоять обеими руками и двумя большими пальцами взвела тугой курок, моля бога только о том, чтобы пистолет был заряжен и чтобы порох на полке оказался сухим. Старательно прищурив левый глаз, она навела пистолет немного левее и ниже фонаря, чтобы, не дай бог, и в самом деле не попасть в Степана, затаила дыхание и спустила курок, невольно зажмурившись в самый последний момент.
ebooksa