Наверное, Олег еще долго находился бы в состоянии прострации, не попадись на пути «волги» глубокая колдобина. Его сильно тряхнуло, побеспокоенные мысли разбежались, и художник наконец начал присматриваться к дорожным ориентирам.
Местность была совершенно незнакома. Олег, проживший в городе практически всю свою сознательную жизнь, знал его достаточно хорошо. Конечно, в темноте иногда даже свой дом видится чужим. Но все же…
Олега поразила темнота. Ему показалось, что она опустилась на город внезапно, словно над небесным куполом задвинули плотные шторы. Уличных фонарей не было, большей частью одно– и двухэтажные дома вдоль дороги угадывались лишь тогда, когда на них попадал свет фар, а в небе не просматривалась ни одна звезда.
Шокированный увиденным, Олег окликнул таксиста:
– Эй, куда мы едем?!
– Объезд… – буркнул тот, закладывая вираж, чтобы не угодить в очередную выбоину.
Это объяснение не успокоило художника. Он, конечно, знал, что летом на городских улицах сплошь и рядом ведутся дорожные работы, но такси, судя по всему, уже выехало на окраину города, тогда как ресторан «Арарат», куда Олег направлялся, находился почти в центре.
Неужели такой длинный объезд? Нет, здесь кроется что-то другое… Чувствуя, как откуда-то из неведомых глубин подсознания начинает подниматься мутная волна страха, возбужденный Олег скомандовал:
– Стой! Тормози!
– Ну… чего там еще? – недовольно спросил водитель, но машину не остановил.
– Тормози, говорю! И поворачивай обратно.
– Зачем?
– Не твое дело. Я плачу, ты рулишь. Я передумал. Отвези меня домой.
– Дело ваше…
«Волга» съехала на обочину и остановилась.
– Что такое? – воскликнул Олег.
Водитель повернулся к нему всем телом и спокойно ответил:
– Ничего. Просто ты, козел, уже приехал.
С этими словами таксист подсунул под нос художнику баллончик и нажал на кнопку распылителя. Струя какой-то гадости ударила в нос, попала в глаза и рот, и Олег почувствовал, что теряет сознание.
Последнее, что он успел сделать, это изо всех сил двинуть в ухмыляющуюся физиономию таксиста. Удар отчаяния оказался настолько силен, что голова негодяя мотнулась назад, словно была тряпичной, и ударилась о лобовое стекло.