– Кому именно?
Линделл молчал.
– Рой, ты хоть намекни, что происходит. Досье – тощее, оттуда не много почерпнешь.
– Да, лишь выжимки. Настоящее досье в ящике стола не помещалось.
– Прошедшее время?
Рой огляделся, словно сообразив, что сидит у здания, в котором больше глаз и ушей, чем где бы то ни было до самого Чикаго. Затем посмотрел на досье, лежащее между нами.
– Не нравится мне торчать здесь. Давай прогуляемся. Где твоя машина?
Мы двинулись на стоянку. Рой начал раздражать меня, и я снова вспомнил предупреждение Киз Райдер, что моим делом заинтересовались наверху. Мы с Линделлом сели в мой "мерседес". Я бросил досье на заднее сиденье и включил зажигание.
– Куда отправимся? – спросил я.
– Куда хочешь. Мне все равно.
Я решил ехать к бульвару Уилшир и оттуда через Сан-Висенти выбраться на Брентвуд. Приятно прокатиться по этой тихой тенистой улице, где разминаются любители бега трусцой.
– У тебя правда нет заказчика? – произнес Линделл.
– Да.
– Будь осторожен, парень. Тут верхи замешаны, люди, которые...
– Которые не церемонятся? Это я уже слышал. Только никто не хочет объяснить, что это за верхи. Или как они связаны с Гесслер и с киношным ограблением четыре года назад.
– Этого я тебе не могу сказать, потому что не знаю. После твоего разговора с Нуньесом я сам сделал несколько звонков по поводу тебя. И вдруг чувствую: давят на меня, так давят, будто стены обрушились.
– Из Вашингтона давят?
– Нет, отсюда, изнутри.
– Кто давит, Рой? Хватит играть в молчанку. В чем проблема? В организованной преступности? Материал о роли Гесслер в деле по закону об организованной уголовной деятельности я прочитал. Ничего большего тебе выяснить не удалось?
– Если бы речь шла об организованной преступности! – воскликнул он.