Легионер

- В глаза! - в бешенстве рявкнул Рей. - Смотреть мне в глаза!

Он видел, что Щербатый и Лабан побледнели. Наверное, и до них, наконец, дошло, что дело может повернуться очень худо. Пахан посмотрел на Рея. В его взгляде была бешеная ненависть.

«Волчара… - устало подумал Рей. - Этот так просто не расколется. Обычные методы здесь не подойдут. Не тот клиент. Но, похоже, личность того, кто послал их на «охоту», знает только он. Его подручные, в общем-то, пацаны. Однако, мне совсем почему-то не хочется, чтобы такие вот «хлопчики» когда-нибудь застали меня врасплох…»

- Ну смотрю, - с вызовом сказал бывший зэк. - Дальше что?

Рей его понимал. Пахан не хотел терять лицо перед своими подручными. Что ж, вольному - воля, жестко поджав губы, подумал Рей. Старый урка просто не оставил для него иного выбора.

- Спрашиваю по-доброму последний раз - кто?

В голосе Рея прозвучал металл. Он медленно поднял пистолет и нацелил его на пахана. Тот промолчал, лишь презрительно улыбнулся и демонстративно сплюнул. Похоже, он не верил, что Рей способен на нечто большее, нежели пустое сотрясение воздуха речами.

- Извини, козырь, но ты меня достал, - сказал Рей и, нимало не колеблясь, нажал на спусковой крючок.

Громкий звук выстрела подействовал на троицу как вылитый им за шиворот чугунок с кипятком. Рябой скатился на землю, прикрыв голову руками, коренастый Лабан тоже здорово испугался, несмотря на свой несколько меланхоличный спокойный характер, но на бревне усидел, лишь пригнулся, а что касается пахана, то он завыл, как бешеный пес, зажимая ладонью рану на правом предплечье.

- Больно? - спросил Рей безо всякого сочувствия.

Он рассматривал стенающего пахана с интересом естествоиспытателя, который препарирует лягушку.

- Больно, - ответил он сам себе. - Если не ответишь на мой вопрос, прострелю тебе другую руку. Затем коленные чашечки. Это будет сплошной кайф. Гарантирую незабываемые ощущения. Ну, а ежели ты и тогда не начнешь звонить во все колокола, вгоню тебе пулю в живот, да с таким расчетом, чтобы помучился как можно дольше. Вот и все дела. Я ведь не смогу тащить тебя, увечного, на своих закорках до шоссе, чтобы отправить в ближайшую больницу.

- Татарин, скажи ему! - завопил рябой. - Бля буду, он нас кончит!

- Разумные слова молвишь, вьюнош, - ухмыльнулся Рей. - Если мои вопросы останутся без ответов, то, конечно же, кончу. В обратном случае моя благодарность не будет знать границ. Я выведу вас на дорогу, а там чешите на все четыре стороны. Как это в песне поется: «Мы с вами встретились случайно, случайно мы и разошлись…» Так? Нет? Точно не помню. Но это не суть важно. Я слушаю, Татарин.

- П-перевязать… надо. Иначе истеку кровью…

- Потом. Все будет потом. И кофе, и какао с чаем прямо в постель, и кашка манная на блюдечке, и юная медсестра… Колись, братэла. А то я уже палец устал держать на спусковом крючке. Неровен час, дрогнет…

- С-с… Самусь послал, - процедил сквозь зубы пахан.

- Кто такой, почему не знаю?

- Смотрящий*. Я не мог отказать. Бабки дал. Два «косаря» гринами. Сунул в карман - как откажешь? Это правда…

- Что он наказывал?