Ребус промолчал. ПТНФ.
– Ага, я так и думал. Это вы раскрыли то преступление, правда? – Ухмылка, сопровождавшая вопрос, состояла на три четверти из презрения, а на четверть – из раздражения. – Мы
– А, я вижу, вы уже познакомились с констеблем Лэмом, – сказал Джордж Флайт, – а я только собирался вас представить.
– Я безумно рад, – проговорил Ребус, вперив неподвижный взгляд в прыщавый лоб Лэма. Лэм! [5] Ну и фамилия! Да за всю историю человечества не было случая, чтобы фамилия так не подходила хозяину, подумал Ребус.
Доктор Казнс, стоя над прозекторским столом, громко прочищал горло.
– Господа. – Доктор обращался сразу ко всем присутствующим, намекая тем самым, что готов приступить к работе. В комнате воцарилась тишина. С потолка свисал микрофон – прямо над столом с трупом.
– Эта штука работает? – обратился Казнс к работнику морга. Тот закивал, продолжая в это время раскладывать на подносе позвякивающие металлические инструменты.
Ребус знал названия всех инструментов и их предназначение. Ножи, пилы, дрели. Одни электрические, другие – ручные. Звуки, которые издавали электрические, были ужасны, зато работа с ними спорилась быстрее; ручные издавали не менее кошмарные звуки, но работа с ними затягивалась до бесконечности. Но прежде, чем откроется эта лавка ужасов, предстоит небольшой перерыв. Сначала с тела медленно и осторожно снимут одежду, тщательно упакуют и передадут на судебную экспертизу.
В то время как Ребус вместе со всеми остальными наблюдал за процессом, двое фотографов делали снимки для последующих поколений; один – цветные, другой – черно-белые. Человек с видеокамерой уже сдался, поскольку его дешевую пленку окончательно и бесповоротно заело. А может, он просто использовал этот предлог, чтобы держаться подальше от морга.
Наконец, когда с трупа сняли одежду, Казнс показал на нем несколько участков, которые было необходимо сфотографировать крупным планом. Снова появились судмедэксперты с липкой лентой, чтобы повторить ту процедуру, которая уже проводилась на тропе у реки. Не зря этих парней прозвали «ребятами со скотчем».
Казнс направился к той группе, где стояли Ребус, Флайт и Лэм:
– Полцарства за чашку чая, Джордж.
– Я посмотрю, что можно сделать, Филип. А как насчет Изабель?
Казнс повернулся туда, где Изабель делала новые зарисовки, невзирая на обилие фотографий.
– Пенни, – позвал он, – хочешь чайку? – Ее глаза слегка расширились, и она энергично закивала.
– Хорошо, – сказал Флайт, направляясь к двери. Ребус подумал, что ему, должно быть, уже давно не терпелось уйти, хотя бы даже на время.
– Вот гнусный типчик, – сказал Казнс. Ребусу показалось на какой-то миг, что он имеет в виду Джорджа Флайта, но Казнс махнул рукой в сторону трупа. – Творить такое раз за разом, без всякого мотива, просто ради… Ради удовольствия, я полагаю.
– Мотив есть всегда, сэр, – сказал Ребус, – вы сами только что это сказали. Удовольствие. Это и есть мотив. То, как он убивает. То, что он делает. Есть и другой мотив. Просто мы пока не можем его понять.
Казнс уставился на него. Ребус заметил, что в его глубоко посаженных глазах затеплился едва заметный огонек.
– Ну, инспектор, будем надеяться, что