Кобра

- Так вот, до того, как мы стали там работать, квартира была в полном порядке.

Мартина, облокотившись на письменный стол, слегка наклонилась к Феликсу. Затем приняла непринужденную позу и, улыбнувшись, продолжала:

- Я говорила с соседями и с консьержкой. Люди никого не видели, кроме тебя. В квартире все осталось нетронутым. Нет ни одной вызывающей сомнения детали. Ничего.

Он опустил глаза. Она подождала, когда можно будет вновь следить за его взглядом.

- Это ты его убил, Феликс?

Мимолетный взгляд искоса, судорожные движения губ, но никакого протеста.

- Ты, Феликс?

- Да нет же. Послушайте, у меня голова раскалывается. Черт возьми! Это не я. НЕ Я! ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

- Кончай орать.

- Но я уже не знаю, как вам объяснить.

- Так можно говорить часами, и все без толку. Я любил своего отца, о да, мадам. Я не испытывал к нему зависти, о нет, мадам. Я трахаю мою подружку по четвергам и пятницам, я напиваюсь время от времени, я иду к отцу за таблетками, о да, мадам.

Она все продолжала в том же тоне. На ее лице по-прежнему играла понимающая и вместе с тем чуть насмешливая улыбка. А выражение лица Феликса совершенно переменилось. В нем появился страх. Феликс наконец проснулся и осознал, что его подозревают. Он тяжело вздохнул.

- Да, я любил своего отца, очень любил. Но я вообще люблю людей и не имею ничего против человеческого общества. Я не сволочь и не сумасшедший.

«Я-то тебе верю, - подумала Мартина. - Чтобы убить отца, требуется чуть больше силенок, чем у тебя, мой мальчик. Я-то верю, но боюсь, что я буду единственной».

- Хочешь аспирина?

В его взгляде все еще прочитывалось желание защищаться.

- Серьезно, хочешь?

- Я предпочитаю парацетамол. У меня больной желудок.

- Есть только аспирин, - сказала Мартина, выдвигая ящик стола и беря коробочку с лекарством.

Она протянула Феликсу две таблетки, достала из мусорной корзины пластиковую кружку и налила в нее воды из бутылки Алекса, стоявшей на полу. Потом спросила у Феликса, хочет ли он есть, и заказала два бутерброда с ветчиной.