Кобра

Сначала они ели, сидя в молчании по обе стороны письменного стола, потом она поднялась и доела свой бутерброд у окна.

Серебристые волны. Все бегут и бегут. Но скоро река станет спокойнее. Через несколько недель Сена расправит свою длинную ленту, в которой будет отражаться серое небо. Зимой волн почти нет. Баржи выглядят совсем темными, и короткими зимними днями за ними долго не понаблюдаешь. А потом будет ранняя весна. Снова появятся волны, желтые, и побегут все быстрей. Река заволнуется, станет выходить из берегов. И нестись, нестись. О, это симметрия Парижа! Эта четкая граница, прочерченная рекой. А она и ее коллеги - в центре всего этого, держат руку на пульсе города. Париж, Париж. Я работаю в криминальной полиции. Набережная Орфевр, тридцать шесть. Капитан Мартина Левин. Вот она я, здесь. И я здесь останусь, черт возьми! Останусь.

Все это время мобильник Поля Дарка, что лежал теперь на потрепанной папке Алекса, жил безмолвной жизнью большинства вещей. И вдруг он зазвонил. Мартина и Феликс переглянулись. Прежде чем нажать на зеленую кнопку, Мартина запомнила номер телефона, обозначившийся на маленьком сером экране.

- Алло, Поль?

- Кто его спрашивает? - чарующим голосом поинтересовалась Мартина.

- А где Поль?

- В данный момент он занят. Я сейчас схожу за ним. Кто говорит?

Чарующий голос не помог, незнакомка повесила трубку, но Мартина все равно узнает, кто звонил. Имея номер, она обратится во Франс-Телеком, и ей дадут адрес. Она прекратила допрос Феликса. Прежде чем отправиться в Финансовую к Жиберу, она поручила Дарка-младшего лейтенанту Седрику Дангле, молодому офицеру, которого, по общему мнению, ждала блестящая карьера. У него есть то преимущество, что он не спал с Алексом, подумала Мартина. Приказ, точно удар хлыста, отдавался у нее в голове: «Срочно обратись к Жиберу от моего имени». Надо поторопиться.

«Езжай, моя крошка, удачи тебе…»

«Спасибо, шеф. Еду».

7

Алекс Брюс рассказал о смерти Поля Дарка. Отравлен стрихнином. Страшные мучения. Есть подпись. О кобре Брюс умолчал. Марко Ферензи и Жюстен Лепек избегали смотреть друг на друга. Лепек то и дело запускал руку с растопыренными пальцами себе в волосы, словно расчесывая их. Этот повторяющийся жест убаюкивал, наводил оцепенение. Но Алекс чувствовал себя по-боевому. В глубине души он любил ситуации, требовавшие от него выдержки: они укрепляли его дух.

- Так, а что за подпись? - поинтересовался Лепек.

- Название змеи.

- Какой? Змей-то много.

Брюс медлил с ответом. Лепек шумно вздохнул. Вмешался Ферензи, желая помешать своему компаньону брякнуть что-нибудь невпопад:

- Уверяю вас, Поль не имел к змеям никакого касательства.

Как он странно сказал: «не имел к змеям никакого касательства», подумал Брюс. Ему вдруг представился человек, вокруг которого кишат змеи, а он их словно и не замечает.

- Кобра, - проговорил Брюс и положил записную книжку себе на колени.

На лице Лепека выразились недоумение и усталость. Ферензи никак не отреагировал; он сидел, скрестив красивые руки с тонкими пальцами, на одном из которых поблескивало золотое обручальное кольцо. Часов видно не было - возможно, он их и не носил. И если Лепек был явно недоволен тем, что его в обеденное время подвергают настоящему допросу, то Ферензи, напротив, никуда не спешил. Брюс дорого бы заплатил, чтоб узнать, какие мысли вертятся в этой голове с чуть тронутыми сединой висками. Именно Ферензи подхватил нить разговора: