- Нет.
- Поклянись своей собакой!
- Я клянусь.
- Я нахожу, что она симпатичная, но я продырявлю ей башку, если ты мне врешь.
- Я не вру. Я живу совсем один. Иногда я звоню Люси, чтобы услышать ее голос.
- Да, но ты говоришь с ней о Венсане.
- Я не знаю, о чем с ней еще говорить. Она тоже умная. Как мой брат. А я - сами видите…
- А с другими? Ты говорил о своем брате с другими людьми?
- Нет.
- Ты, наверное, гордишься, что у тебя такой брат?
- Нет.
Человек из Преисподней повертел стакан, вид у него был задумчивый и печальный. Потом он снова заулыбался, глаза превратились в щелки. Он сказал:
- Ты ведь любишь вино, Антонен?
- Люблю.
- Значит, ты ходишь в кафе. А в кафе люди обычно беседуют. Особенно зимой, чтобы согреться.
- Я не хожу в кафе. Я пью вино дома.
- Это правда, последние три дня, и даже еще до похищения собаки, он в кафе не ходил, - признал, вставая, молодой человек.
- Ты правильно делаешь, - сказал тот, из Преисподней. - Тебе гораздо лучше пить дома, чем в кафе.
Он встал и направился к двери, и слуга сделал то же самое. Он не спрятал пистолет, и Антонен подумал, что с такого расстояния он может убить Цербера, не запачкав костюм. Он опять мысленно попросил стража, чтобы они оба ушли и чтобы ему не нужно было больше бояться. Однако голос стража прервал его молчаливую молитву:
- А теперь должно произойти две вещи, Антонен.