Заживо погребенные

22
18
20
22
24
26
28
30

– Как нам сообщили, есть вероятность, что мистер Марбер обманывал художников, так же как и покупателей: цены завышал, а выплачивал меньше… Вам не доводилось слышать ничего подобного?

– То, что вы сказали, для меня новость.

– И что, теперь у вас изменилось отношение к вашему давнему другу? – спросил Хайндз.

Кафферти метнул на него сердитый взгляд. Шивон встала с кресла. Она видела, что Кларет наблюдает за ней, видела, что собака бьет хвостом по полу.

– Поймите, – обратилась она к Кафферти, – мы не станем проверять ваше алиби, если вы назовете имена ваших друзей.

– Я не сказал «друзья», я сказал «деловые партнеры».

Кафферти тоже встал с кресла. Кларет сел.

– Я уверен, что они добропорядочные граждане, – заверил его Хайндз.

– Я теперь бизнесмен. – Кафферти поднял вверх указательный палец. – Уважаемый бизнесмен.

– Который не желает помочь самому себе, подтвердив свое алиби.

– Возможно, потому, что мне оно и не требуется.

– Будем надеяться, что это так, мистер Кафферти. – Шивон резким движением протянула вперед руку. – Спасибо, что нашли время встретиться с нами.

Кафферти пристально посмотрел на ее руку и только потом пожал, на мгновение его лицо скривилось в улыбке.

– Шивон, вы на самом деле такая твердая, как кажется?

– Для вас, мистер Кафферти, я сержант уголовной полиции Кларк.

Хайндз посчитал нужным также протянуть руку, Кафферти пожал ее. Эти трое вели откровенную игру, стараясь казаться вежливыми, непредвзятыми, придерживающимися одинаковых взглядов – словом, вылепленными из одного теста.

Когда, выйдя наружу, они остановились на тротуаре, Хайндз поцокал языком и сказал:

– Ну и как верить этому гнусному Верзиле Кафферти?

– Просто не позволяй ему дурачить себя, – спокойно возразила Шивон.

Она понимала, что Хайндз слушал его голос, смотрел на его рубашку и галстук… А она сосредоточилась на глазах Кафферти, и они, как ей показалось, говорили о его принадлежности к миру чуждых для нее существ, хищных и жестоких. И, что более важно, теперь она была уверена, твердо уверена в том, что никакая тюрьма его в своих камерах не удержит.