Не было печали

22
18
20
22
24
26
28
30

— Приемные часы закончились, так что, если вашего имени нет в списке, звоните завтра в рабочее время.

Харри решил зайти с другого бока:

— Как тебя зовут?

— Бойгсет. Но я не имею права…

— Послушай, Бойгсет. Речь идет о деталях важного дела, и я не могу ждать до завтра. Ты ведь слышал, как машины с включенными сиренами отъезжали вечером от Управления полиции, верно?

— Ну да, но…

— Так что, если не хочешь завтра объяснять журналистам, куда вы задевали список с моим именем, брось свои бюрократические замашки и включи здравый смысл. Тем более что кнопка прямо перед тобой, Бойгсет.

Харри уставился в пустой глазок видеокамеры. Тысяча один, тысяча два. Замок зажужжал.

Когда Харри вошел в камеру, Расколь сидел на стуле.

— Спасибо, что подтвердил договоренность о встрече, — сказал Харри и огляделся в небольшом — четыре на два метра — помещении. Кровать, стол, два шкафчика, несколько книг. Ни радио, ни журналов, никаких личных вещей, голые стены.

— Предпочитаю жить в таких условиях, — сказал Расколь, словно бы в ответ на его мысли. — Обостряет ум.

— А это тоже ум обострит? — Харри присел на краешек кровати. — Анну убил не Арне Албу, а кто-то другой. Твои люди ошиблись. У них на руках кровь ни в чем не повинного человека, Расколь.

Харри не был полностью уверен, но ему показалось, что ничто не дрогнуло на скорбном и одновременно каменном лице цыгана. Расколь склонил голову и приложил ладони к вискам.

— Убийца прислал мне письмо по электронке, — сказал Харри. — Как выяснилось, он всю дорогу водил меня за нос. — Передавая содержание письма и рассказывая о событиях сегодняшнего дня, Харри водил рукой по клетчатому пододеяльнику.

Расколь слушал Харри, не шелохнувшись, а когда тот закончил, поднял голову:

— Но это значит, что и на твоих руках кровь невинного, Спиуни.

Харри кивнул.

— И ты пришел сказать, что я в этом виноват и потому за мной должок?

Харри не ответил.

— Согласен, — сказал Расколь. — Тогда скажи, что я тебе должен.