Мне не терпелось разрешить свои сомнения. Несколько раз я подходила к месту, где был спрятан ларец, с намерением открыть его, если ключ и в самом деле подойдет, но всякий раз останавливалась. Нет, я должна была дождаться Ритку.
Наконец она появилась, довольно потирая руки.
– Порядок, полиция, наверное, уже на месте, – объявила она.
– Тебя никто не видел?
– Никто, если не считать забавного толстяка, который крутился возле телефонной будки. Но он не опасен. Скорее всего просто любитель молоденьких девочек…
Упоминание о случайном свидетеле мне не понравилось, но я поспешила себя успокоить: Ритка знает, что делает, и если она сочла его неопасным, то, стало быть, так оно и есть.
– Ну, где наши сокровища? – возбужденно воскликнула подруга.
– Не думаю, что они там находятся, – на всякий случай предупредила я, доставая ларец из-под кровати.
– Но что-нибудь ценное там наверняка есть, – не согласилась Ритка. – Иначе зачем бы его закопали в землю?
Ну что ж, возможно, она и права…
Замочек поддался не сразу, но после того как Ритка залила его растительным маслом, которое выпросила у мадам Габриэлы, попутно сочинив что-то про невероятно эффективную маску для лица, он наконец-то открылся. Мы с подругой переглянулись, не решаясь заглянуть внутрь.
– Давай, – подбодрила меня Ритка. – Предоставляю тебе честь первооткрывательницы.
Я откинула крышку, и мы увидели старую полуистлевшую ткань, в которую было завернуто содержимое ларца. Ритка не утерпела и, брезгливо морщась, принялась быстро разматывать тряпку. Ее разочарованный вздох подтвердил мои предположения: в ларце хранились бумаги. У Ритки еще теплилась надежда, что это только маскировка и у ларчика имеется второе дно, но после тщательного осмотра мы убедились: бумаги – его единственное содержимое.
– И из-за этого отправили на тот свет бедного библиотекаря? – возмущенно вопила Ритка, потрясая в воздухе плотно свернутым в трубочку свитком.
Я отобрала у нее бумаги, опасаясь, что она их просто разорвет.
– Надо посмотреть, что это за бумаги. Вдруг это план? – сказала я, чтобы немного утешить подругу, сама ни минуты не веря в подобную возможность.
– Как же! Наверняка какие-нибудь душещипательные вирши, которые пылкий поклонник посвятил этой красотке на портрете и ключик вручил, мол, захочешь прочесть о моей любви – бог тебе в помощь и лопата в руки.
– Не кощунствуй! – упрекнула я и осторожно развернула пергамент.
Нет, любовных стихов там не было. А было нечто совершенно невероятное: несколько страниц, исписанных красивым почерком. Текст был явно на латинском, в котором мы обе ничего не смыслили.
В дверь осторожно постучали. Ритка крикнула: «Входите!» так быстро, что я не успела убрать рукопись со стола. Дверь приоткрылась, и в нее протиснулся Марк. Выражение лица у него было виноватым, глаза с немым обожанием смотрели на Ритку.