Дверь открыл высокий статный старик в шелковой стеганой куртке, шарф был заправлен под ворот рубашки. Больше всего удивляла его выправка. На вид ему лет девяносто, а спина совершенно прямая, седые еще густые волосы зачесаны на пробор. Ни дать ни взять – английский лорд, только пятнистого дога у ног не хватает.
– Слушаю вас, молодой человек, – сдержанно приветствовал он гостя.
– У меня на лбу написано, что я русский и со мной надо говорить по-русски?
– Поживете с мое, и тоже многое начнете понимать.
– Вы Ян Фридрихович Ландсберг?
– Под звонком, в который вы звонили, указано мое имя. Латинские буквы разбираете?
– Я майор Мякишев из российской милиции.
– Что-то в этом роде я и предполагал. Заходите.
У известного коллекционера оказалась небольшая, но очень уютная и чисто прибранная двухкомнатная квартирка.
– С моей дочерью что-то случилось? – спросил он, указывая на кресло.
Подполковник не спешил с ответом на этот вопрос, начал издалека.
– Инга когда-то работала в цирке в качестве снайпера. Странная должность для цирка, да еще для женщины.
– Расстреливать надувные шары под куполом из укрытия, в то время как иллюзионист с завязанными глазами палил по ним из пистолета холостыми патронами – не велика хитрость. Цирк – это ловкость и обман. Зритель об этом знает, но зрелище есть зрелище. Главное, чтобы оно было талантливым и эффектным.
– Вы значитесь у нас как коллекционер, которого ограбили семь лет назад и поначалу мне было неизвестно, что Инга ваша дочь. Я знаю, кто вас ограбил…
– И я знаю. Оттого и забрал свое заявление назад, – остановил его старик. – Кочергин Никита вернул коллекцию, когда узнал, что обчистил отца девушки, которой заморочил голову. Наглец высшей пробы. Он явился ко мне, положил альбом с марками на стол и заявил: «Ограбление остается в силе – я возвращаю вам марки, но краду у вас дочь. Мне приглянулось это талантливое чудовище, я сделаю из нее настоящую женщину, вам будет за нее не стыдно. Зная ваши религиозные предрассудки, готов венчаться в костеле. Мне все равно. Я не верю ни в Бога, ни в дьявола. Я верю только в себя!» Я его не слышал, эти слова всплыли в моей памяти много позже. Я видел стоящую рядом с ним Ингу. С каким трепетом она смотрела на него, прижимаясь к его плечу! Мои протесты ни к чему не привели. Тогда я сказал дочери, что пока она будет женой бандита, я для нее не отец. Она в любое время может вернуться в дом, но только одна. Она не вернулась. Прошло семь лет.
– Тем не менее вы пишете ей письма.
– Кроме Инги, у меня никого нет на этом свете.
– Никита сделал вашу дочь сообщницей. Теперь за ней числится не меньше преступлений, чем за Кочергиным.
– А ведь у нее была чистая душа и светлые мечты.
– Я пришел сюда, Ян Фридрихович, потому что вам грозит смертельная опасность.