– Лепестков Арсений Борисович.
– Вы работали вчера вечером?
– Так точно. Заступил в девять вечера, в девять утра должен был смениться, но сменщик позвонил, сказал, задерживается. У него трое внуков…
– Хорошо. Значит, вы в курсе вчерашней заварушки.
– Да, конечно. Весь дом на дыбы подняли.
– А теперь сосредоточьтесь и вспомните, кто выходил из дома после приезда милиции в течение… ну, скажем, часа.
– Мелисса Марковна с мужем и Топтунов Георгий Ваныч. Больше никто не выходил.
– Черного хода в доме нет? – спросил Вербицкий.
– Нет.
– Расскажите, что вы знаете об этих людях?
– Не очень много. Тут все живут скрытно, богатые не любят болтать. Да и работаю я всего лишь третий месяц. Мелисса из Прибалтики, у нее легкий акцент остался. Шикарная женщина. Ее имя пишется с двумя «с», если не ошибаюсь. Муж называет ее Мэлой. Ей лет тридцать, ему под сорок, зовут Вениамин Борисович. Судя по всему, она провожала его на вокзал, он нес чемодан. В командировки ездит очень часто. Через час Мелисса вернулась одна. Живут в сорок третьей квартире. Чем занимается Георгий Иванович Топтунов, я не знаю, но он очень богато одевается и за ним всегда приезжает машина, в разное время. Значит, на службу не ходит. Ему около тридцати. Живет в тридцать первой квартире. Вчера куда-то торопился, домой не вернулся до сих пор.
– А Мелисса дома?
– Думаю, да. Я под утро задремал, но во дворе стоит ее белый «Мерседес». Гляньте во двор.
– Успеется. Нам нужен ключ от чердака.
– А он не заперт. Там теплицу организовали, выращивают цветы для жильцов дома. Под заказ. Что пожелаете, хоть ананасы.
– Понятно. Мы поднимемся, – закончил опрос Мякишев.
С отделкой дома, и впрямь, постарались: стены выложены мрамором, на площадках золоченые канделябры. Чердак выглядел не хуже. Грядки тянулись на всю длину дома, под покатой крышей висели люминесцентные лампы. Женщина в фартуке и перчатках возилась с молодой порослью.
Мякишев указал Вербицкому на слуховые окна, ведущие на крышу.
– Стеклопакеты.
– И что?