– Влезть сюда непросто.
– Посмотрим.
Женщина о жильцах дома знала больше, чем консьерж. Практически все были ее клиентами, для каждой квартиры она выращивала цветы.
– Молодцы! – воскликнул Мякишев. – Оказывается, и у нас можно жить цивилизованно. А на крышу часто народ вылезает?
– Очень, – посетовала хозяйка оранжереи. – Там же не меньше двух десятков спутниковых антенн, а работают они плохо, настройщики то и дело шастают.
– И холодный воздух запускают с улицы. У вас же тут парилка.
– Было дело. Но Жора Топтунов толкнул хорошую идею – сделать ручки на рамах с другой стороны: вышел на крышу, закрой за собой окно. Сделали.
– Вы говорите о Георгии Топтунове из тридцать первой квартиры?
– Да, да, о нем. У него тоже есть антенна, но он ее настраивает сам. Технарь. Рукастый, толковый парень.
– Мы прогуляемся по крыше.
Вылезть в слуховое окно ничего не стоило. И влезть обратно тоже.
– Ну вот провода. И что дальше? – пожал плечами подполковник.
– Не на провода смотри. Видишь, грязь размазана у опоры. Крыша покатая. Приходилось прыгать. Ногами не дотянуться, провода высоко висят. Один из них поскользнулся. Если мы вызовем экспертов, они докажут, что здесь есть следы с той крыши, а может, и из квартиры.
– Вызываем наших? – спросил Мякишев.
– Ни в коем случае, Сережа. Мы и виду не должны подавать, будто разгадали план побега грабителей.
– А как они узнают… Минутку. Вы думаете, что у мотоциклистов в этом доме есть квартира?
– Такие деньги не бросают на произвол, они должны быть всегда под рукой. Живут здесь, а тайник в соседнем доме.
– Здесь живут только состоятельные люди, а наши «герои» прячут свои пальчики под перчатками.
– Три миллиона, найденные под паркетом, это не состояние? Может, они обчистили десятки денежных кормушек. Мы ничего о них не знаем. Пошли отсюда, здесь все понятно.
Они вернулись в оранжерею в тот момент, когда женщина выбрасывала сорняки в мусоропровод. Вербицкий тихо сказал: