Не тронь добычу!

На скамеечке против морга сидел молодой человек и читал книгу. После ужина больных выпускали на прогулку. Судя по больничной пижаме, он относился к категории лечащихся. Удобная скамеечка, тут постоянно кто-то сидел.

На аллее появился еще один тип. Подойдя к скамеечке, он присел рядом. Вот только на больного он не походил. Джинсы, кроссовки, легкий черный джемпер. Если бы этого парня увидел хирург Тобилевич, то вспомнил бы его имя: капитан Соколов Всеволод Андреевич, который якобы служит в областном управлении и ездит на чужой вишневой «девятке».

— Вызывал, Костя? — спросил капитан.

— Вызывал. Ночью умерли еще двое. Урожай небольшой. Всего-то за неделю умерли шесть человек. Шесть гробов вывезено. Днем привезли два гроба для новопреставленных. Гробы покупают в магазине «Ритуал» возле станции и привозит их ритуальный уазик. Родственники приезжают за телами утром на катафалках и едут на кладбище. Одним словом, стандартный ритуал.

— Ладно, я все это уже знаю. Как дела у Игната?

— Не даешь договорить. У Игната порядок. Всех шестерых в последний путь проводил. Среди мертвых Бориса Зверева нет. Странно. С его ранами он не может долго прожить…

— Проверить это мы не смогли. На этажах солдаты дежурят, как в казармах. И я Зверева не видел ни живым, ни мертвым. Хотелось бы увидеть его в любом состоянии.

— Тогда дослушай. Сегодня днем привезли очередной гроб. Обычная процедура, как всегда, а ближе к вечеру, — он глянул на часы, — около шести, привезли второй гроб. Но не на уазике, а на катафалке. Длиннющий черный «Линкольн», будто президента хоронить собираются. Мало того, гроб огромный, из полированного красного дерева. Почему бы нет, спросишь ты? Сейчас много состоятельных людей. Вот только сегодня ночью умерли двое стариков. Один ветеран войны, ему восемьдесят шесть лет, он здесь и работал до последних дней истопником. Второй — майор в отставке, семьдесят два года, житель деревни Спирово. Других покойников в морге нет. Вот почему я тебя вызвал, Сева. Этот ребус не по моим зубам.

— Я тебя понял. Передай Игнату, чтобы он проследил завтрашний кортеж во главе с «Линкольном» до могилы. Как он это сделает, меня не касается. И еще я хочу знать, кто будет оплакивать бедного старика. Один Игнат не справится. Поедешь вместе с ним.

— Будет сделано.

На аллеях зажглись огни уличного освещения. Подул прохладный ветерок. Капитан встал и ушел. Но покидать территорию больницы он не собирался. До двух ночи он просидел в кустарнике неподалеку от морга. Когда госпиталь погрузился в сон и наступила тишина, капитан выбрался из укрытия, сделал несколько упражнений, чтобы размяться, и осторожно двинулся к двухэтажному корпусу морга.

Проникнуть в царство мертвых через дверь не представлялось возможным. После того как патологоанатомы покидали помещение, санитары запирались изнутри. Звонить в дверь и напрашиваться в гости в неурочный час капитан не стал. Зачем беспокоить живых и мертвых, если на окнах тихой обители забыли поставить решетки. Тела хранили в подвале, где окна вообще не были предусмотрены. Первый этаж недоступен условно. Окна находятся на расстоянии двух метров от фундамента или чуть выше. Пришлось искать вспомогательные средства. Пластмассовый ящик из-под пива сгодился. С его помощью капитан дотянулся до подоконника, подтянулся и взобрался на карниз. Форточки были открыты везде, и выбирать лазейку не приходилось. Он все равно не знал, куда именно попадет, очутившись в здании. Окна огромные, фрамуги деревянные, высокие. Умели строить в сталинские времена. Вот только окно было заперто на нижний шпингалет и до него не дотянуться. Пришлось втянуть в себя живот и пролезть в форточку. К собственному удивлению капитана у него это получилось, он дотянулся руками до подоконника и уперся в него ладонями. Оставалось вобрать ноги и не перевернуться. И снова пришлось постараться. Так он очутился в темной комнате, где ничего невозможно было увидеть. Зато была возможность нащупать. Капитан присел на корточки и вытянул руки вперед — пустота. Ничего нащупать не удалось, зато слух сработал вовремя, и он замер. Где-то рядом с ним кто-то тихо похрапывал. Напросился в гости, называется. Куда идти дальше? Кромешная тьма.

Незваный гость встал на четвереньки и осторожно двинулся вперед, по холодному кафельному полу, пока не стукнулся лбом о ножку стола. Пауза — удар не сильный, можно пережить. Он прислушался. Ровное дыхание спящего успокоило его, и он двинулся дальше. Свет включился неожиданно. Впрочем, в таких ситуациях можно ожидать чего угодно.

Капитан застыл и прищурился. Не успел привыкнуть к темноте, как его вернули на свет белый.

Медленно повернув голову назад, он увидел спящего на топчане санитара в зеленом халате. Тот продолжал тихо похрапывать. Больше в комнате никого не было. Соколов опустил глаза вниз и все понял. Его правая рука, исполняющая обязанности передней ноги, наступила на напольный выключатель, в результате чего яркие лампы над операционным столом вспыхнули. Теперь он понял, куда его занесло. Он поднялся на ноги. Возле топчана, где храпел санитар, стоял стул. Помидоры, огурцы, колбаса, черный хлеб и литровый флакон с прозрачной жидкостью, а рядом три стакана. В больничной склянке был спирт, тут можно не сомневаться. Выпили больше половины на троих. Стало быть, спать будут крепко. Похоже, санитары выполняли грязную работу, после чего решили выпить. Поэтому и уборку сделали плохо. На клеенке остались следы крови. Капитан подошел к раковине, где стоял поднос с хирургическими инструментами. Морг есть морг, и вскрытие трупов здесь делают каждый день, если только они не умирают на операционном столе. Но стариков не вскрывают. Умерли двое, одному больше восьмидесяти, другому за семьдесят. Диагноз и без того понятен.

Среди инструментов лежала пила. Зачем?

Гадать не имело смысла. Капитан погасил свет и направился к двери. Четыре шага по прямой без препятствий. В коридоре горел дежурный свет. Одна лампочка едва освещала узкий длинный проход, в конце которого находилась лестница.

Капитан спустился в подвал. Стальная дверь открыта. Еще один полутемный коридор. Его охранял второй санитар и тоже спал. Повезло. Сегодня ребята пируют. Ну и нервы!

В конце коридора, с левой стороны — зал для покойников. Здесь их моют, если судить по валявшимся на кафельном полу со сточным отверстием посередине шлангам. Тут и столы, где мертвецов одевают и укладывают в купленную родственниками тару.

К завтрашнему утру подготовили двух. Крышки гробов закрыты. Один красный, обшитый ситцем, другой шикарный, высокий, тяжелый, полированный. Не всякий олигарх себе такой позволит. Хотя бы из практичности. Соколов знал немало случаев, когда могилы откапывали, покойников вытряхивали. А гробы вновь пускали в продажу. Ничего святого у людей не осталось за душой.