— А к чему такие фокусы, когда сменить ордена можно на тех костюмах, в которых артисты играли? — спросил Влад.
— Боятся, что их ход просчитали конкуренты, тот же Крылов может устроить налет на поезд. Ведь вагоны Долго идут через тайгу. Их ничего не стоит ограбить в пути. Вскроют ящики, а там бутафория. И конкуренты останутся ни с чем.
Голос Насти звучал уверенно, но кислая физиономия Метелкина выражала сомнение.
— Вагоны хорошо охраняются, люди Седельникова знают, какой груз везут и налета не допустят. А Крылов — не Ермак, не Стенька Разин и не имеет армии в сибирских лесах, чтобы устраивать налеты на поезда. И что он будет делать с орденами в Сибири? Охотникам и нефтяникам их продавать? Если Крылов решил грабануть поезд, то сделает это за пределами России, спокойно, безболезненно и чисто. Вооруженную охрану через кордон не пропустят. Пару сопровождающих с документами и баста!
— Все правильно, — согласилась Настя. — Эти костюмы поедут другой дорогой. Какой? Узнаем, когда ящики вывезут со склада. А теперь надо восстановить все, как было, и сматываться. Нам нужен хороший наблюдательный пункт, чтобы не спускать глаз с ворот склада.
С ней никто не спорил.
11
Главное, не разбудить Анну. Журавлев тихо оделся и незаметно выскользнул из номера. В десять утра, по заверениям театрального мебельщика, машины с декорациями должны отбыть в пункт назначения, а именно — на товарную станцию. Вадиму предстояло еще зайти в банк и взять деньги. Дорога предстояла сложная и дальняя, могли возникнуть непредвиденные обстоятельства, где без денег не обойтись. В Куйбышеве все еще гремели фейерверки, но ему здесь уже нечего было делать. Никаких планов он не строил. Телефоны Метелкина и Насти молчали, и сами они ему не звонили. Пора уезжать. Он понимал состояние Анны, когда она проснется и не увидит его рядом, но втягивать девушку в опасные игры не имел права. Если риск, аферы, безвыходные ситуации и прочая поножовщина были его образом жизни, то театральная примадонна к этому не приспособлена. Они увидятся в Москве. Потом, когда все кончится. Тогда он расскажет ей о себе правду. А там пусть решает, нужен ли ей частный сыщик с мелочью в кармане.
Банк открылся ровно в десять. Вадим вошел в числе первых посетителей. Взяв из сейфа упаковку денежных знаков, отправился на автостоянку. Очень важно выехать из города не замеченным. Проскочить бутылочное горло, выбраться на трассу и для успокоения души дождаться, пока машины с декорациями прибудут на товарную станцию.
Сев в свою машину, он включил зажигание и тут же почувствовал, как холодный пятачок прикоснулся к его шее. Не впервой. Это ощущение он испытывал уже не раз, но печальные уроки его ничему не научили. Садиться
в машину, не проверив ее, по меньшей мере глупо. Ведь он знал, что в городе есть люди, способные его опознать. В первую очередь Седельников-Пуартье. К тому же Журавлев пользовался своим именем, а не псевдонимом. Правда, номер в отеле числился за Анной Львовой, но машину в прокате он брал по своему паспорту.
— За измену тебя следует расстрелять!
Журавлев облегченно вздохнул: голос принадлежал Анне. Он оглянулся.
— Как ты здесь очутилась?
— Стреляли.
— Мужские роли тебе не идут.
— Я правду сказала. Фейерверк под окнами пускали с утра пораньше, словно хотели предупредить, что мой суженый решил смыться. Без меня ты не уедешь. Я же предупреждала.
Анна сунула сигарету в рот и прикурила от пистолета, который имел внушительный вид. Красивая игрушка, она-то и привела его в замешательство.