Сэм повернулась и посмотрела вверх, на этот светильник, в то место, где в ее сне висел вентилятор. Такой реальный. Господи, он же казался таким реальным. Как и все прочее… Она снова повернулась к озеру. Его безмятежность выбивала ее из колеи. Она услышала скрежет ключа, и за спиной у нее отворилась дверь.
– Привет, таракашка, ты уже проснулась.
– Да вот только что встала.
– А я договорился насчет лодки, – сообщил Ричард. – Сегодня во второй половине дня. Я-то думал, что мы прокатимся на лодке после ленча.
– Отлично. Замечательно. – Она заметила кипу газет у него под мышкой. – Это сегодняшние?
– Ага. – Он показал их ей. – «Санди таймс» и «Воскресная почта».
– Уже из Англии?
– Ну, швейцарцы – народ оперативный.
Она посмотрела первую страницу «Почты» и принялась перелистывать дальше.
– Да ничего там нет, таракашка.
– Ничего?
– Никакой авиакатастрофы. Ты же это хотела узнать, разве не так?
Она пристально смотрела на Ричарда, стараясь отыскать выражение удовлетворения на его лице, и тогда могла бы закричать, выместить на нем свое раздражение. Но ничего похожего! На его лице не было ничего, кроме тревоги. За нее.
38
Мягкий плеск весел был единственным шумом, который нарушал тишину озера. Она откинулась назад, к корме крохотной лодочки, и провела пальцами по водяной глади за бортом. Вода оказалась ледяной. Она вытащила руку и растерла ее, посмотрела вверх, на горы, маячившие в отдалении высоко над ними. Все казалось таким огромным в сравнении с их крошечной хрупкой лодочкой.
Когда они отправились в путь, было тепло, почти жарко, однако лучи послеполуденного солнца грели все слабее, и клочья белого тумана постепенно затягивали поверхность озера. Ее начала пробирать дрожь, она машинально следила за уткой, плескавшейся в одиночестве в нескольких футах от них, совершенно по-домашнему, как в деревенском пруду.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ричард, работая веслами.
– Отлично. Устала только…
Он тоже выглядел усталым. Кожа мертвенно-бледная. Белизна мраморного бюстика или восковой фигуры.
Или трупа.