— Мы хороним Маргарет завтра, — сообщил он. — Бросьте-ка мне полотенце.
Я повиновался, и он вытер пот с лица и плеч. Круземарк был мощного сложения, бугристые мускулы выпячивались из-под варикозных вен, — старик был явно не из тех, с кем хотелось бы пошутить.
— Кто убил ее? — ворчливо спросил он. — Джонни Фаворит?
— Когда я найду его, спрошу.
— Оркестровый жиголо. Мне следовало утопить ублюдка при первом же удобном случае. — Он аккуратно причесал длинные серебряные волосы.
— И когда же представился этот случай? Когда вы с дочерью похитили Фаворита из клиники? Он уперся в меня взглядом.
— Вы заблуждаетесь, Энджел.
— Не думаю. Пятнадцать лет назад вы заплатили доктору Альберту Фаулеру двадцать пять тысяч долларов за одного из его пациентов. Вы назвались тогда Эдвардом Келли. От Фаулера требовалось, чтобы он делал вид, будто Фаворит по-прежнему содержится в какой-то Богом забытой палате, в невменяемом состоянии. Фаулер неплохо поработал для вас, но на прошлой неделе тайна открылась.
— Кто платит вам за то, что вы в это лезете? Вытащив сигарету, я покатал ее в пальцах.
— Вы же знаете, что я этого не скажу.
— Я мог бы уломать вас с помощью денег.
— Не сомневаюсь, — согласился я, — но дело не пройдет. Можно, я закурю?
— Валяйте.
Я закурил, выдохнул дым и сказал:
— Вот что. Вам нужен человек, который убил вашу дочь. Мне нужен Джонни Фаворит. Возможно, нас интересует один и тот же парень. Мы не узнаем это, пока не найдем его.
Толстые пальцы Круземарка сложились в кулак. Кулак был большой. Он резко ударил им в ладонь другой руки, и эхо шлепка напомнило треск сломавшейся доски.
— Ладно, — сказал он. — Я был Эдвардом Келли. Это я заплатил Фаулеру двадцать пять косых.
— Почему вы выбрали имя Келли?
— А по-вашему следовало назваться собственным именем? Идея насчет "Келли" принадлежала Мэг, и не спрашивайте меня почему.
— Куда вы дели Фаворита?