Я кивнул. Отрицание могло лишь ухудшить положение.
— Значит, легаш? — Хаггарти снова сплюнул в корзину. — Я не держу на тебя зла. Всем нужно зарабатывать на жизнь.
— А я вот сроду не перевариваю мусоров, — прогудел великан.
— У тебя что, в желудке бурчит после того, как пообедаешь сыщиками?
Великан хмыкнул. Хаггарти рассмеялся и стукнул по столу своим узорчатым красно-синим кулаком, рассыпав аккуратные стопки фишек.
— Я знала Зору, — заговорила толстая леди голосом нежным, как китайский фарфор. В его мелодичных звуках цвели магнолии и жимолость. — В Зоре было столько же от цыган, сколько и в тебе, — добавила леди.
— Вы уверены в этом?
— Ну конечно. Эл Джолсон носил черное лицо, но это не делало его негром. [Джонсон, Эл (1886–1950) — урожденный Аса Йелсон. Американец русского происхождения, имитатор чернокожих певцов. В 1927 году снялся в первом звуковом фильме „Певец джаза“.]
— А где я могу найти ее сейчас?
— Этого я не знаю. Я потеряла ее из виду после того, как она свернула свою палатку.
— Когда это было?
— Весной сорок второго. Однажды она просто взяла и исчезла. Закрыла свою лавочку, не сказав никому ни слова.
— Что вы о ней знаете?
— Не слишком много. Иногда мы собирались на чашку кофе. Болтали о погоде и всякой всячине.
— Она никогда не говорила о певце — Джонни Фаворите?
Толстуха улыбнулась. Глубоко под пластами жира в ней пряталась маленькая девочка в нарядном платьице.
— Вот уж у кого была золотая глотка, — просияла она и промычала одну из давнишних мелодий. — Он и впрямь был моим любимчиком. Однажды я прочитала в скандальной газетенке, что он консультировался у Зоры, но когда я спросила ее об этом, она сразу захлопнулась. По-моему, говорить об этом — все равно что выдавать тайну исповеди.
— Может, вы еще что-нибудь вспомните?
— К сожалению, мы не были настолько близки. Знаешь, кто может тебе помочь?
— Кто?