— Да, нашли! — усмехнулся Кривен. — Амели выловила иголку в стоге сена. Но какое чутье!
— Чутье, чутье… Вам за это платят, и неплохо, не так ли? Ну так и где эта ваша иголка?
— Совсем близко, — успокоил Нико комиссар Рост и протянул ему сложенный пополам листок белой бумаги. — Как на церемонии вручения национальных премий в области кинематографии. Имя написано внутри, — усмехнулся комиссар. — Хочу только уточнить: Бриар изменил имя, вот почему мы так долго его искали. Ну, читай!
Нико развернул листок и уставился на написанные синими чернилами буквы. Он прочитал имя и фамилию, судорожно сглотнул и в полном изумлении произнес:
— Этого не может быть… Вы уверены?
— Никакой ошибки, — ответила капитан Адер.
—
— Твои действия? — спросил Кривен.
— Я сейчас же отправлюсь к нему. Найдите мне все, что у вас на него есть: все перемещения, начиная с понедельника, медицинская карта, данные ДНК, семейное положение. Мне нужно все, и сию же минуту. Амели?
— Да?
— Отличная работа, Амели! Идите домой и выспитесь. Вы это заслужили.
— Работы так много, господин дивизионный комиссар. Я лучше останусь со всеми.
— Это приказ, капитан. Нам понадобятся свежие силы, так что подчиняйтесь. Отдохнешь и вернешься. Ты плохо выглядишь.
— Я не нуждаюсь в особенном отношении. Если я женщина, это еще не…
— Хватит, я сказал! — оборвал ее Нико. — Быстро домой, и без разговоров!
Молодая женщина покорно вышла, но счастье переполняло ее: она могла несколько часов поспать!
— Что еще?
— Гамби работает как сумасшедший, — ответил Кривен.
— У нас есть предполагаемая ДНК убийцы и его матери, это уже кое-что, — вмешался Рост. — Мы можем сравнить эти данные с ДНК нашего подозреваемого. Что же касается тридцати ударов плеткой, то это наверняка напоминание о тридцатой годовщине смерти Мари Бриар.
— Мне кажется, портрет убийцы теперь достаточно ясен, — проговорила Доминик Крейс. — Сейчас от него можно ждать чего угодно: он перестал владеть собой, он теряет ощущение реальности. Графологический анализ Марка Вальберга это доказывает. Исследование последнего послания со всей очевидностью выявляет изменения, характерные для женского почерка. Он перестает понимать, где он и кто. От этого он становится еще опаснее, но вместе с тем вероятность ошибок повышается, он оказывается уязвим. Я должна позвонить психологу последнего интерната, где был Арно Бриар, она еще работает.