Дорога

— Но ужин почти готов…

Алек закатил глаза. Он не мог поверить своим ушам — иногда эти люди вели себя, как страусы. Неожиданно Дел очнулась от своего транса.

— Я позабочусь о еде, — весело сказала она Ноэлу. — А ты посади детей в машину.

— Но…

— Вперёд. Ты тоже, Кол. Садись в машину. Алек, ты пойдёшь со мной.

— Хорошо.

— Я займусь костром. Хороший большой костёр отпугнёт от нас всю нечисть.

Алек согласился; возможно, это им не повредит.

Вспомнив все фильмы о войне, которые он когда-то смотрел, Алек принял соответствующую позу (приклад ружья зажат под мышкой, ноги расставлены, колени чуть согнуты) и начал внимательно изучать местность. Краем глаза он заметил Питера, которого родители отправляли в старый «форд». Мальчик смотрел назад, стараясь привлечь внимание Алека.

Но Алек был занят. Он должен выполнять свою работу. Пока Дел подносила большие куски дерева, чтобы бросить их в огонь, Алек должен был.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть взметнувшиеся с рёвом языки пламени. Казалось, будто Дел вылила в огонь канистру керосина. Пламя почти опалило листья на ветках, висящих высоко над костром; и оно на самом деле опалило волосы Дел, обрамлявшие лоб.

Она отпрянула в сторону, закрывая лицо рукой.

— А-а-а! Господи!

— Дел? Что…

— Кусок дерева! — крикнула она. — Это был всего лишь один кусок дерева!

Глава 18

Он лежал на животе и изнывал от жажды.

Он слышал голоса людей, но он не мог никого видеть. На этот раз голоса были отчётливыми и громкими — совсем не похожими на те звуки, которые он слышал по пути сюда. Скорее всего, тогда он слышал шум ветра или отдалённые крики птиц; он чувствовал, как сердце подступало к горлу не меньше дюжины раз, поэтому его слух вполне мог сыграть с ним злую шутку. Возможно, он страдал от обезвоживания. Возможно, у него был солнечный удар. Какой бы ни была причина, его постоянно мучило подозрение, что его преследуют слабые крики и жалобные стоны, которые приносил ветер.

Они немного задержали его.

Сначала он боялся, что где-то просчитался — что кто-то до сих пор оставался в живых. После того существа из грязи ничто не удивило бы его. Ему пришлось признать, что в его мыслях не было достаточной ясности; он мог запросто пропустить какой-нибудь признак жизни. Например, пульс старика, хотя он своими руками наносил удары по его седой голове обломком камня, пока она не превратилась в месиво, а рядом с ним стонала старуха. Ему повезло, что она до сих пор не могла оправиться от удара и лежала на земле. Это упростило его задачу. Старик послал его за сучьями деревьев, чтобы положить их под колёса машины, а он вернулся с обломком камня.