Дорога

Несколько мух последовали за ним. Большинство осталось рядом с собакой, и совсем немногие начали исследовать нору, привлечённые обещанием скорой поживы.

Глава 7

Воздух в машине казался густым, как гороховый суп, от стоявшего в нём напряжения.

Верли знала, что Росс начинал беспокоиться. После почти сорока лет совместной жизни она без труда видела признаки этого. Его поза оставалась неизменной и напряжённой. Он постоянно фыркал и откашливался. Он не сказал ни слова за последние двадцать минут.

Верли тоже молчала. Она знала, что если озвучит засевший в мыслях вопрос, то он или с яростью набросится на неё, или с раздражением попросит её помолчать, потому что пытается сосредоточиться и понять, что происходит.

Она осторожно потянулась к своему кошельку и достала мятную конфету, которую постаралась развернуть как можно быстрее.

— Я бы тоже съел одну, с большим удовольствием, — сказал Росс, протянув руку. Верли передала ему собственную конфету и выбрала себе другую. Некоторое время они задумчиво посасывали мятные леденцы.

— Мы хотя бы раз ездили по этой дороге, когда жили в Брокен-Хилле? — наконец спросила Верли. — Не думаю, что мы по ней ездили, правда?

— Нет, — ответил Росс. — Нам приходилось ездить только в Сидней. Мы всегда пользовались шоссе Барьер-хайвей.

— А как называется это шоссе? Я забыла.

— Силвер-Сити-хайвей.

— Понятно.

Очередное долгое молчание. Верли тайком изучала указатель расстояния, который быстро приближался к ним, пока они на полной скорости не пронеслись мимо него. К своему разочарованию, она увидела, что и на нём тоже ничего нельзя было прочесть. Это показалось ей странным. Разве дорожные службы не должны заботиться о знаках и указателях расстояния на шоссе? Иначе на что идут средства, получаемые от налогов?

Если Росс и заметил, как она повернула голову назад и поправила солнцезащитные очки, то он ничего не сказал. Но когда она взглянула на часы, он больше не смог себя сдерживать.

— Хорошо! — отрывисто сказал он. — Я знаю! Прошёл уже один час и десять минут, к твоему сведению!

— Я ничего не сказала, — обиженно попыталась оправдаться Верли.

— Тебе и не надо было ничего говорить. Я прекрасно знаю, что происходит, и тебе нет нужды лишний раз напоминать мне об этом.

Верли благоразумно воздержалась от ответа. Сохранять оскорблённое молчание казалось ей намного достойнее, чем вступать в глупый спор, словно они были дошкольниками. Но она не могла молчать долго; она была слишком обеспокоена. Её всё сильнее терзали мысли о семье Фергюсонов.

— Может быть, на карте опечатка? — наконец предположила она, и Росс издал преувеличенно шумный вздох.

— Я знал, что это не даёт тебе покоя. Я это знал.