— Парацетамол.
— Пара…
— Лекарство от простуды. Вот. Вы же сами знаете. После истории с Шарлоттой я всегда ношу его с собой. — И она открыла дорогую серо-черную сумочку. — Вы так плохо выглядите, что я решила сделать вам что-нибудь приятное. Разумеется, я предупредила бы вас, прежде чем вы начали бы пить. Боже, неужели вы подумали, что я собираюсь вас отравить?
Виктор уже не знал, что ему думать.
Синдбад пропал. У него самого была температура, понос и озноб. Все симптомы простуды.
И уже два человека предупреждали его об Анне.
— Может, вы думаете, что я и себя хочу убить? — продолжала Анна. — Смотрите, я и себе положила парацетамол, потому что тоже неважно чувствую себя. И уже выпила полчашки.
Виктор по-прежнему смотрел на нее невидящими глазами. В своем возбуждении он не мог найти правильные слова.
— Я не понимаю, что мне думать, — огрызнулся он. — Понятия не имею, забирались вы прошлой ночью ко мне в дом или нет. Не знаю, зачем вы искали в местном хозяйственном магазине какое-нибудь оружие, а потом купили разделочный нож и много метров лески. И я не знаю, что за должок у меня перед вами.
Виктор и сам понимал, как нелепо звучат его слова, хотя это были чрезвычайно важные для него вопросы.
— В конце концов, я понятия не имею, кто вы такая!
— А я не имею ни малейшего понятия о том, чего вы от меня хотите, доктор Ларенц. О чем вы говорите? Какой должок?
— Вот и я не знаю. Должок, за который я заплачу кровью, о чем вы сказали Михаэлю Бургу.
— У вас что, жар?
— Я ни о чем не говорила с паромщиком. — Теперь и она повысила голос. — И действительно не понимаю, о чем вы.
Анна встала и отряхнула юбку.
Опять ложь. Или ее, или Хальберштадта.
— Но если вы обо мне такое думаете, то наша терапия не имеет никакого смысла.