— Не понимаю, — вскинулся Моран, — Я журналист, со спецслужбами дела не имею.
— Пишешь для "Пти галуа" на эту тематику, а?
— Иногда пишу.
— Значит, кто-то дает тебе информацию?
— У меня, как у всякого журналиста, есть свои источники.
— Кто?
— Я свои источники не раскрываю.
— Так и думал, что ты это скажешь, — произнес Баум спокойно, — А жаль. Я-то рассчитывал тебя сегодня же домой отпустить.
— За что меня контрразведке держать?
— Очень просто. Нам не нравится то, что ты пишешь. И мы склонны думать, что ты так или иначе нарушаешь закон. Во всяком случае, я вами интересуюсь, господин Моран. В общем смысле.
— Быть такого не может. Я же не шпион.
— Готов согласиться, но мой интерес от этого не меньше. — Баум вытащил из стола газетную вырезку со статьей о министре, — Объясни, как это тебя угораздило такое написать?
Моран бросил взгляд на статью:
— Кто сказал, что это я писал?
— В редакции сказали.
Моран явно был ошарашен. Помолчал, собрался с мыслями:
— Без комментариев.
Баум снова вздохнул огорченно:
— Не даешь комментариев — не идешь домой.
— В конце концов придется меня отпустить, — сказал Моран, — И ничего я вам не скажу. А когда окажусь дома, то опубликую историю моего ареста, этот наш разговор, ещё и официальную жалобу подам в гильдию журналистов, всем расскажу. Даже контрразведке не позволено манипулировать прессой — у нас пока ещё демократия. Так что советую отпустить меня поскорее — чем дольше меня удерживаете, тем длиннее будет моя статья.