С другого конца стола, как сквозь вату, он услышал голос Эберляйна:
– И это написано за несколько минут до отлета! Переднюю стену и крышу ангара – а лучше сказать, наспех построенного сарая – уже разобрали. Андре и Френкель в гондоле, корзины с почтовыми голубями привязаны к канатам. И вдруг этот отчаянный комментарий… Что касается старта, можно довериться описаниям свидетелей: Стриндберг кивает Андре, тот дает команду рубить канаты. Три резких хлопка – сработали отцепки. Шар неподвижно парит в полуметре над землей. Френкель ставит парус. Шар медленно поднимается, его подхватывает ветер, и, ударившись пару раз о стены сарая, он взмывает на высоту около пятидесяти метров и пролетает над островом и гаванью Виргос. Название написали в последнюю минуту – финансисты потребовали окрестить шар «Орлом» вместо предложенного Нобелем «Северный полюс».
Эберляйн перевернул несколько страниц в клеенчатой тетрадке. Следующее указание времени:
Вверху на странице Дон разглядел какие-то отметки о погоде. Далее – что-то о пиве и бутербродах, наброски пролетающих мимо птиц. Красочно описано, как Андре помочился с борта гондолы. Стриндберг пишет также, что отправил последний привет невесте Анне – запечатал и выбросил над островом Фогельсанг. И два слова:
Дон поднял глаза на Эберляйна.
– А вот это для Стриндберга было сюрпризом. Все расчеты производились в каюте Андре на «Свенсксунде», а горелку, крест и звезду тайно пронесли на борт в парусиновом мешке. Решено было, что Френкеля, как и остальных шведов, посвящать в истинные цели экспедиции не следует. Но Френкель, по-видимому, каким-то образом пронюхал про существование креста и звезды. Стриндберг подозревал Андре, об этом есть несколько слов дальше. – Эберляйн показал хлопковым пальцем на низ страницы. – Собственно говоря, довольно странно… – продолжил он, – странно, что Нильса Стриндберга волновали такие мелочи. Весь полет был, в сущности, катастрофой. Не успели они вылететь из гавани, как порыв ветра прижал шар к воде. Они летели так низко, что гондола то и дело билась о волны. Стравили гайдроп, но и это не помогло. Наконец Андре и Стриндбергу удалось обрубить канаты, удерживающие девять мешков с песком. Балласт полетел за борт. Шар поднялся, но при этом перекрутились стропы, и они, вращаясь, полетели в обратном направлении. При этом несколько канатов управления вырвало из креплений, и они, по сути, лишились возможности управлять шаром. Надо было бы прервать экспедицию и вернуться, но Андре и Стриндберга охватывает паника – они боятся утопить крест и звезду, поэтому продолжают сбрасывать балласт, мешок за мешком. «Орел», лишенный управления, взмывает на высоту почти шестисот метров. И тут мужество возвращается к путешественникам: свежий ветер несет их на северо-восток. К цели.
Эберляйн показал на запись.
– За спиной – ледники и скалы Шпицбергена. Внизу – черная вода. Нильс Стриндберг замечает, что за ними следует паровой баркас. Им удается кое-как закрепить канаты, но «Орел» летит слишком высоко, чтобы им можно было управлять. Они попадают в туман, туман сгущается. Становится очень холодно, шелковая оболочка шара сильно охлаждается. Они теряют водород. Но Стриндберг по-прежнему уверен, что им удастся достичь цели этим же вечером.
Эберляйн опять полез в шкатулку и с самого дна извлек несколько черно-белых негативов в стеклянных рамках. Он разложил их на столе и пододвинул крайний Дону.
– Первый снимок Стриндберга с борта гондолы.
Дон посмотрел – на фотографии ничего не видно, кроме тонкой черной линии.
– Не забудьте – это негатив, – сказал Эберляйн. – Они приближаются к кромке паковых льдов.
Он показал Дону еще один снимок – две светлые сферы и черный луч. Под нижней сферой угадываются очертания сплавленных креста и звезды в черном пламени горелки.
– Снимок сделан через несколько часов, в спальной каюте гондолы. Высота полета – семьсот метров. Из-за тумана все пропитано влагой, и Стриндберг решается зажечь горелку. Он хочет проверить положение луча. В сухую погоду малейшая искра означала бы катастрофу – «Орел» вспыхнул бы, как спичка.
ebooksa