Дантов клуб. Полная версия: Архив «Дантова клуба»

— Вы показывали ему свой перевод? — спросил Лонгфелло.

Баки покачал головой:

— Все мои надежды состояли в том, чтоб удержать предприятие в полном секрете. Нам с вами доподлинно известно, как привечает ваш мистер Филдс всех решившихся составить конкуренцию его авторам. Но как бы то ни было, я старался угодить сеньору Гальвину в его странных желаниях. Я предложил, чтоб вступительные уроки итальянского мы провели за совместным чтением «Комедии», строку за строкой. Но с тем же успехом ее можно читать совместно с тупой скотиной. После он пожелал от меня проповеди, посвященной Дантовому Аду, но я отверг сие из принципа — ежели он нанял меня преподавать, пускай учит итальянский.

— Вы сказали ему, что не станете продолжать уроки? — спросил Лоуэлл.

— Сие доставило бы мне величайшее удовольствие, professore. Но в один день он попросту не дал о себе знать. Я не могу его отыскать — и до сей поры не получил плату.

— Синьор, — сказал Лонгфелло. — Это очень важно. Говорил ли мистер Гальвин о каких-либо наших современниках, людях нашего города, на ком отражалось его понимание Данте? Подумайте, не упоминал ли он хоть кого-нибудь. Возможно, персон, связанных с Колледжем, — из тех, кто заинтересован в дурной славе Данте.

Баки покачал головой:

— Он вообще едва говорил, сеньор Лонгфелло, тупая скотина. Сие как-то соединяется с недавней кампанией Колледжа против вашей работы?

Лоуэлл вскинулся:

— Что вам о том известно?

— Я предупреждал, когда вы ко мне приходили, синьор, — отвечал Баки. — Я велел вам позаботиться о вашем Дантовом курсе, неужто забыли? Помните, как за пару месяцев до того мы встретились во дворе Колледжа? Я получил тогда записку от некоего джентльмена с пожеланием увидеться для конфиденциальной беседы — о, я был весьма убежден, что Гарвардские собратья желают вернуть мне мой пост! Вообразите подобную глупость! В действительности мерзавцу было поручено выявить «болезненное воздействие», каковое Данте оказывает на студентов, и он желал, чтоб я ему в том споспешествовал.

— Саймон Кэмп, — проговорил Лоуэлл сквозь сжатые зубы.

— Едва не набил ему морду, могу вам сказать, — сообщил Баки.

— Более всего на свете я желал бы, чтоб вы это сделали, синьор Баки, — отвечал Лоуэлл, обменявшись с итальянцем улыбкой. — Посредством своего шпионства он и по сию пору способен уничтожить Данте. Что вы ему ответили?

— А что я мог ему ответить? «Пошел к дьяволу» — только и пришло мне на ум. Мне, у кого после стольких лет в Колледже едва достает денег на хлеб — кто же в администрации придумал нанять подобного кретина?

Лоуэлл усмехнулся:

— Кто же еще. Только доктор Ман… — Он вдруг умолк, резко обернулся и значительно поглядел на Лонгфелло. — Доктор Маннинг.

Кэролайн Маннинг смела с пола осколки.

— Джейн — швабру! — в другой раз позвала она служанку, сердясь на лужу хереса, что подсыхала на ковре мужниной библиотеки.

Служанка вышла из комнаты, и тут позвонили в дверь. На дюйм отодвинув занавеску, миссис Маннинг увидала Генри Уодсворта Лонгфелло. Откуда он в такой час? В те считаные за последние годы разы, когда сей бедняга встречался ей в Кембридже, миссис Маннинг едва осмеливалась поднять на него взгляд. Она не представляла, как такое возможно пережить. До чего же он беззащитен! И вот она стоит перед ним с совком для мусора, будто горничная какая.