— Доброе утро, ваша честь, — хором ответили мы.
Секретарь суда Джонетта Первис объявила:
— Обвиняемый и его защитник присутствуют, помощник окружного прокурора присутствует. Можно пригласить присяжных, ваша честь?
— Вы готовы к слушанию дела? Никаких предварительных пожеланий?
— Готова, — ответила я и потянулась к толстой лиловой папке.
Арти открыл еще одну дверь, находящуюся рядом со скамьей присяжных.
— В зал входят присяжные.
Шестнадцать человек — двенадцать избранных присяжных заседателей и четверо запасных — уселись в два ряда в непосредственной близости от моего стола.
Трудно было представить себе, как могли они выполнить приказ судьи не слушать телепередач и не читать статей, посвященных нашему делу. В то утро крупный заголовок в «Нью-Йорк пост»: «„М“ ОЗНАЧАЕТ „МАГНАТ“: МУЖЕНЕК НАНИМАЕТ УБИЙЦУ» — можно было увидеть во всех киосках на улицах и в метро.
Я открыла папку и удивилась, обнаружив в ней маленький желтый, исписанный рукой Лема листок бумаги — должно быть, Лем сунул его туда, когда здоровался со мной. «Алекс, если ты помнишь хотя бы половину того, чему я тебя учил, не начинай с Кейт».
Герц, обведя взглядом зал, указал на меня своим судейским молотком:
— Вызывайте первого свидетеля, мисс Купер.
В горле у меня пересохло, и, даже не глядя в сторону Лема, я заранее знала, что он торжествует: одно очко он уже выиграл.
— Будьте добры, назовите присяжным ваше полное имя.
— Кэтрин Мид. Для друзей — Кейт.
Я стояла у самого конца скамьи присяжных, стараясь привлечь к себе взгляд Кейт Мид.
— Сколько вам лет, миссис Мид?
— Тридцать четыре года.
— Вы замужем или одиноки?
— Замужем. Моего мужа зовут Престон Мид, он банкир.