— Тебе нужно снова заниматься, — заметила Пола, когда окончилась пьеса. — Прозвучало лучше, чем я когда-либо слышала.
Он поднялся, разминая пальцы.
— Давно не занимался. Чертовски закостенели мышцы. Дело в том, что на этом рояле у любого прозвучит прилично.
Опустившись на колени, он принялся вскрывать пять больших коробок, доставленных вместе с инструментом. В них находились все партитуры Дункана Эли и большинство были довольно старыми. Подняв одну из тетрадей, Майлз перелистал ее.
Второй концерт для рояля Брамса. С пометками о темпе и фазировке рукой Дункана. На первой странице надпись: «Исполнено в Альберт-Холле, февраль 1923, с оркестром Бичема». Представляешь? Бичем! Подобные вещи бесценны…
— Удивительно, что он не завещал их Джульярдскому колледжу или кому-нибудь, кто сможет ими воспользоваться.
— Я смогу извлечь из них пользу, — спокойно заметил Майлз.
Чек пришел заказным письмом на утро следующего понедельника. Майлз положил всю сумму, за исключением двух тысяч, на счет под проценты, а две тысячи — на текущий счет. К среде Эбби оказалась у Мэгги, а Майлз с Полой — на пути к Бермудам. Они остановились в Элбоу Бич. Погода была прекрасной и в первый же день они поджарились на солнце.
— Я всегда остаюсь на солнце слишком долго, — пожаловалась Пола. — Когда же я поумнею?
— Я тебя вылечу, — пообещал муж.
Они находились в своем номере на четвертом этаже и смотрели из окна спальни на океан. Майлз расстегнул на ней крючки купального костюма.
— Что ты делаешь, безумец?
— Натру тебя «Нокземой». Ведь ты не хочешь, чтобы пострадал купальник?
Она замерла, и Майлз принялся нежно втирать «Нокзему» в ее покрасневшие плечи и спину. Затем обошел ее спереди и обработал лицо, грудь и живот.
— Довольно сексуальное ощущение, — промурлыкала она. — Но зачем наносить «Нокзему» на грудь? Она вовсе не загорела.
— Потому что мне это нравится, — ответил он. — А теперь намажь немного на меня.
Она подчинилась, помассировав кремом его сильные руки и спину и перейдя к мускулистым груди и животу. Потом он обнял ее и прижал к себе. Скользкая от «Нокземы» плоть соприкоснулась с чмокающим звуком. Он медленно потерся торсом о ее грудь. Это было совершенно необычное ощущение.
— Майлз, — прошептала она, — что за дикость… Он поцеловал ее и повел к двухспальной кровати.
— Милый, да мы же перемажем «Нокземой» все простыни!
— Это проблема отеля. Ведь у нас — второй медовый месяц, не так ли?
ebooksa